Российско-украинская война, начавшаяся 24 февраля 2021 года, привела к большим изменениям во всей международной системе, особенно в этих двух участниках. Восприятие угрозы, приоритеты и политика многих стран изменились с войной. В то же время эта ситуация вызвала беспокойство у различных акторов. Среди субъектов, испытывающих эти опасения, двумя странами, которые выделились предпринятыми ими шагами, были Швеция и Финляндия. Эти две страны, многие годы находившиеся в системе со своим нейтральным статусом, изменили свою оборонную стратегию перед лицом российской агрессии и подали заявку на вступление в Организацию Североатлантического договора (НАТО).
Данная ситуация очень важна с точки зрения демонстрации изменений, вызванных войной в политике безопасности стран. В то же время можно сказать, что многие акторы озабочены онтологической безопасностью. Влияние изменений в распорядке дня Швеции и Финляндии и факторы, побудившие их принять это решение, также важны. В этом контексте решение, принятое соответствующими странами, можно расценивать как отражение поиска онтологической безопасности.
Онтологическая безопасность характеризуется как безопасность идентичности и существования. Это феномен, который можно рассматривать с точки зрения отдельных людей, обществ и государств. Особенно при оценке с точки зрения государств, отношения, партнерство, сотрудничество или военные действия, установленные странами друг с другом, составляют рутину соответствующих акторов.
Рутины также рассматриваются как отражение личности действующих лиц. Точка, создающая или выражающая идентичность, воплощается в биографических нарративах, созданных актерами. Следовательно, предполагается, что состояние рутины не ухудшается, обеспечивая онтологическую безопасность состояний. Продолжение и защита существования обеспечивается через рутины, идентичность и биографические нарративы. Биографические нарративы также являются отражением исторической памяти рассматриваемого государства.[1]
Важным моментом с точки зрения онтологической безопасности является состояние тревоги. Хотя это исследуется по-разному, видно, что беспокойство в этих государствах, если рассматривать их в рамках Швеции и Финляндии, мобилизует их ради будущего и для того, чтобы сохранить свое существование или существовать в более безопасном месте. Актор, чьи рутины изменились, попытается создать новые рутины для новых риторик, тоесть биографические нарративы. Можно сказать, что такая ситуация имеет место на примере Швеции и Финляндии.
Вмешательство России в Украину вызвало обеспокоенность существовния в Хельсинки и Стокгольме, а процесс вступления в НАТО привел к изменению принципа нейтралитета, которому они следовали. Это означает трансформацию рутины, которая длилась годами в обеих странах.
Обе страны хотят стать частью коллективной обороны НАТО и войти под эгиду НАТО в рамках гарантий безопасности, предусмотренных статьей 5 Североатлантического договора. Однако это повлечет за собой повышение порога применения военной силы НАТО в регионе Балтийского моря, что приведет к изменению рутины на региональном уровне. В то же время произойдут изменения в биографических нарративах Швеции и Финляндии. С членством в НАТО эти страны также приобретут статус НАТО. Следовательно они будут развивать новые риторики и нарративы.
Как известно, две страны Балтии подали заявки на членство 17 мая 2022 года. Выражения, используемые в финском крыле до и после процесса подачи заявки, примечательны тем, что показывают начало изменений на риторическом уровне. В январе 2022 года, когда Россия начала наращивать силы у границ Украины, премьер-министр Финляндии Санна Марин сделала заявления, в которых подчеркнула, что «очень маловероятно» вступление ее страны в НАТО во время ее пребывания в должности.[2] Не прошло и трех месяцев, как начал