Выступление президента США Дональда Трампа на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2025 года стало не просто традиционным заявлением по вопросам внешней политики, но и вызовом самому способу определения международного порядка. Трамп обвинил ООН в «неэффективности», противопоставив этому «силу Соединённых Штатов как державы, освобождающей мир от террора». В центре этой риторики оказалась Венесуэла. Его заявление — «мы уничтожим венесуэльских террористов» — обозначило опасный политический сдвиг, при котором криминализируется не только государство, но и общество.[i]
Администрация Трампа в последние месяцы легитимизировала морские операции в Карибском море под лозунгом «борьбы с наркотерроризмом», однако юристы подчеркнули, что такие действия создают серьёзную «серую зону» с точки зрения международного права. Поэтому выступление на Генассамблее следует рассматривать как политическую декларацию, адресованную не только внутренней аудитории, но и всему Латинскому региону.
Самый критический момент речи — систематическое повторение выражения «венесуэльские террористы». Заявив: «Вооружённые силы США уничтожат эти сети, используя всю свою мощь», Трамп напрямую обозначил венесуэльские преступные группировки в качестве врага.[ii] Такой язык отражает не борьбу с преступностью, а конструирование врага на основе идентичности.
В этом контексте Трамп включил венесуэльскую группировку «Tren de Aragua» в список иностранных террористических организаций (FTO) вместе с шестью вооружёнными группами из Мексики и Центральной Америки. Однако подобная классификация выходит далеко за рамки соображений безопасности и носит политический характер.
Отчёты Агентства по борьбе с наркотиками (DEA) и Центрального разведывательного управления (CIA) свидетельствуют, что «Tren de Aragua» не играет значительной роли в международной торговле наркотиками.[iii]Тем не менее определение группы как «террористической» показывает стратегию Трампа — представить Венесуэлу как глобальную угрозу безопасности. Этот шаг стал переосмыслением концепции «Оси зла» начала 2000-х годов.
Речь Трампа была направлена не только на внешнюю, но и на внутреннюю аудиторию. Связывая «Tren de Aragua» с правительством Мадуро, Трамп стремился оправдать массовые депортации.
Применение Акта о враждебных иностранцах 1798 года и отправка 250 венесуэльцев в тюрьму CECOT в Сальвадоре стали конкретным проявлением этой политики. Отмена гуманитарных статусов показала переход от концепции «человеческой безопасности» к парадигме «национальной безопасности».
Фразы вроде «мы сотрем эти организации с лица земли» сформировали риторику «окончательного решения». Политически это отвечало ожиданиям электората, жаждущего сильного лидера, но юридически нормализовало идею несоразмерного применения силы.
Заявление Трампа о том, что «почти полностью прекращён наркотрафик по морю», не соответствует действительности. По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC), в 2024 году в США от употребления нелегальных веществ умер 80 391 человек — значительно меньше, чем озвученные президентом «300 000».[iv]
Кроме того, значительная часть фентанила производится в самих США или поступает через мексиканскую сухопутную границу; достоверных данных о производстве или перевозке фентанила в Венесуэле не существует. Таким образом, влияние морских операций на наркотрафик оценивается как крайне ограниченное.
Расширив понятие «борьбы с терроризмом» на операции у берегов Венесуэлы, США вызвали серьёзные вопросы с точки зрения международного права. Термин «террористическая организация» традиционно применяется к негосударственным вооружённым группам, действующим из идеологических побуждений; включение преступных сетей вроде «Tren de Aragua» в этот список фактически размывает само понятие терроризма.
Такой подход упрощает для США применение военной силы на внутреннем правовом уровне, но не делает их действия легитимными на международной арене. Статья 2(4) Устава ООН запрещает угрозу силой и её использование, а операции у побережья Венесуэлы трактуются мировым сообществом как явное нарушение этого положения.
Пренебрежительное отношение США к роли ООН стало вызовом легитимности всей международной системы и символом ослабления многосторонности.
Критика со стороны лидеров Колумбии и Бразилии продемонстрировала тенденцию стран Латинской Америки формировать собственный дискурс безопасности. Усиление таких объединений, как CELAC и UNASUR, стало признаком этого нового периода.
Речь Трампа оживила риторику независимости и суверенитета в Латинской Америке. Для малых государств это создало дилемму: следовать линии Вашингтона или укреплять региональную солидарность. В обоих случаях лозунг «венесуэльские террористы» углубил дипломатические разломы на континенте.
Таким образом, выступление Трампа совпало с этапом, когда понятие «борьбы с терроризмом» в Латинской Америке переопределяется. Торговля наркотиками, нелегальная миграция и региональная безопасность теперь рассматриваются не только как вопросы преступности, но и как инструменты внешней политики и стратегических коммуникаций.
В заключение: выражение «венесуэльские террористы» отражает стремление США расширить рамки региональной безопасности. Краткосрочно это формирует приоритеты Вашингтона, а в долгосрочной перспективе — стимулирует страны Латинской Америки укреплять собственную дипломатическую идентичность и механизмы сотрудничества.
[i] Ferrer, Elias. “Fact Check: Venezuela in Trump’s UN Speech.” Guacamaya, guacamayave.com/en/fact-check-venezuela-in-trumps-un-speech-2/, (дата обращения: 05.10.2025).
[ii] там же.
[iii] там же.
[iv] там же.
