После окончания холодной войны целостность западного альянса неоднократно подвергалась испытаниям различными кризисами, однако именно в последние годы трещины в трансатлантических отношениях стали более заметными и приобрели углублённый характер. Односторонние внешнеполитические устремления Соединённых Штатов Америки (США), не совпадая с нормативными притязаниями Европейского Союза (ЕС), порождают внутри Запада явные расхождения как в стратегических приоритетах, так и в подходах к региональным вопросам. Эти расхождения отражают не только геополитическое соперничество крупных держав, но и ставят под сомнение согласованность нормативных ценностей в международной системе. Хронические очаги конфликтов, такие как палестино-израильская проблема и кипрский вопрос, выступают современными примерами, выявляющими внутренние противоречия западного мира, и демонстрируют, насколько избирательным является практическое воплощение заявлений ЕС о “двухгосударственном” решении.
Расхождение между США и ЕС, чётко обозначившееся с приходом Дональда Трампа, в последние годы проходит конкретную проверку через палестино-израильский вопрос. В то время как США придерживаются изоляционистской и однозначно про-израильской линии, многие европейские страны приступили к процессу признания Палестины, что стало как переломом в трансатлантических отношениях, так и проявлением двойных стандартов внутри Запада. После Соединённого Королевства, Канады, Австралии и Португалии, к признанию или подготовке к признанию в Генеральной Ассамблее Организации Объединённых Наций (ООН) присоединились Франция, Бельгия, Люксембург, Мальта, Лихтенштейн и Новая Зеландия. Это приведёт к тому, что из 193 государств-членов 157 признают Палестину, а число европейских стран, осуществивших признание, возрастёт с 12 до 17. Данное развитие событий свидетельствует о том, что “двухгосударственное” решение, фактически ликвидируемое израильской поселенческой политикой, пусть символически, но вновь актуализируется на международном уровне.[i]
Признание Палестины Францией, Люксембургом, Бельгией, Мальтой и Монако, в сочетании с шагами Канады и Австралии как стран “Большой семёрки”, выявило в Европе дипломатическую тенденцию, обособляющуюся от США.[ii] Эти решения, хотя и приобретают легитимность в силу разрушений в Газе и незаконных поселений на Западном берегу, в практическом плане пока затрудняют непосредственное создание независимого палестинского государства. Скепсис Германии, Италии и Венгрии сохраняет расколотость Европы, но действия Испании и Дании показывают, что континент способен действовать независимо от Вашингтона. В результате становится очевидным, что Запад утратил даже внутри себя общее понимание “Запада”, а в ответ на односторонние шаги США начали формироваться подходы “по ту сторону Запада”.
Однако данный процесс одновременно обнажает и глубокое противоречие между нормативными притязаниями ЕС и его кипрской политикой в Восточном Средиземноморье. Отстаивая в Палестине “двухгосударственное” решение как “единственно легитимный вариант”, ЕС в случае Кипра, напротив, навязывает одностороннюю модель, ориентированную на Южнокипрскую Греческую Администрацию (ЮКГА) и закрепляющую доминирование греков-киприотов, то есть фактически “одногосударственное” решение. Такой подход отражает не только внутренний двойной стандарт ЕС, но и стремление изменить стратегическое равновесие в Средиземноморье в ущерб Турции и Турецкой Республике Северного Кипра (ТРСК). Президент Турецкой Республики Реджеп Тайип Эрдоган в своём выступлении на Генеральной Ассамблее ООН, параллельно с признанием Палестины рядом стран ЕС, вновь подчеркнул необходимость признания ТРСК на основе формулы “два народа-два государства”; напомнив о провале федеративной модели, он отметил, что единственным реалистичным путём к устойчивому решению остаётся формула “двух государств”.[iii]
Призыв Президента Эрдогана стал переломным моментом не только для Греции, но и для единства ЕС. Под давлением Греции и ЮКГА Брюссель отвергает на Кипре решение “двух государств”, которое сам же продвигает в палестинском вопросе, тем самым подрывая доверие к своей нормативной силе. Эрдоган подчеркнул, что исключение турецкой стороны из энергетических проектов обречено на провал, заявил, что турки никогда не будут меньшинством, и призвал международное сообщество признать ТРСК. То, что эта речь прозвучала вскоре после переноса встречи Эрдоган–Мицотакис, свидетельствует о стремлении Анкары выстроить новую стратегическую линию в Восточном Средиземноморье.[iv]
Тайные закупки ЮКГА израильских систем ПВО “Barak MX” усилили кризис доверия на острове. Министр обороны ЮКГА Палмас, оправдывая эти закупки “наличием 40 тысяч турецких солдат”, фактически подтвердил, что именно сдерживающее присутствие Турции является главным фактором стабильности. Возможность радаров “Barak MX” с дальностью 460 км отслеживать юг Турции показывает, что речь идёт не только о защите, но и о попытке давления на Турцию и ТРСК. В этой связи требование равного статуса и “двухгосударственного” решения со стороны ТРСК получает ещё большую легитимность. Одновременно послание Анкары о готовности вмешаться в случае нарушения баланса указывает не только на стремление к сдерживанию, но и на необходимость строить региональную стабильность на основе равенства.[v]
По оценке журнала Forbes, этот процесс не приведёт к новому “ракетному кризису”, однако односторонняя политика вооружений ЮКГА подрывает перспективу решения.[vi] Тупиковая ситуация вокруг проекта “Большого Морского Интерконнектора” (GSI) из-за финансовых и геополитических препятствий также подтверждает несостоятельность стратегии ЕС в Восточном Средиземноморье, ориентированной на греков-киприотов.[vii] Все эти события укрепляют обоснованность требований ТРСК не только в области безопасности, но и в сферах энергетики и дипломатии.
Заявления Президента ТРСК Эрсина Татарa накануне встречи с Генеральным секретарём ООН Антониу Гутерришем показали, что греческая сторона отказывается от сотрудничества даже в гуманитарных вопросах, а в проблеме собственности ищет решения исключительно в свою пользу. Татaр подчеркнул, что после провала Плана Аннана и переговоров в Кран-Монтане федеративная модель окончательно закрыта и единственным реалистичным решением остаются “два суверенных государства”[viii] Аналогичным образом дискуссии в Великобритании вновь вывели на повестку дня вопросы прямых авиарейсов и признания. Статья Daily Telegraphпод заголовком “Всё ещё разделённый остров” отметила, что Лондон как страна-гарант мог бы играть более активную роль, однако давление грекокипрской диаспоры в Британии существенно ограничивает пространство для манёвра.[ix]
В рамках существующей конъюнктуры первая возможность связана с тем, что на фоне кризиса устойчивости энергетических проектов в Восточном Средиземноморье стратегическое значение ТРСК будет неуклонно возрастать. Особенно показателен застой проекта GSI, обусловленный высокой стоимостью, расследованиями коррупции и спорами по морским зонам юрисдикции, что сделало энергетические планы ЮКГА, поддерживаемые ЕС, крайне уязвимыми. Учитывая усилия Европы по сокращению зависимости от России, претензии Анкары на континентальный шельф и географическое положение ТРСК выступают факторами, которые невозможно игнорировать. Это, хотя и не означает прямого признания ТРСК странами ЕС, тем не менее может вынудить их косвенно учитывать турецкую сторону в энергетических маршрутах и дипломатических переговорах. Следовательно, параллельно с целью Турции стать энергетическим хабом, ТРСК фактически может подняться до статуса “обязательного партнёра”.
Вторая возможность проявляется в сфере безопасности. Военное сотрудничество ЮКГА с Израилем и размещение систем “Barak MX” на острове усиливают обеспокоенность Турции и ТРСК в области безопасности, одновременно увеличивая риск дестабилизации южного фланга НАТО. В нынешней геополитической обстановке, учитывая войну в Украине и напряжённость на Ближнем Востоке, западные акторы не заинтересованы в новой кризисной ситуации в Восточном Средиземноморье. Поэтому односторонняя политика вооружений греческой стороны может подвергнуться сомнению в ряде столиц внутри альянса. В этой связи гарантская роль Турции приобретает ещё большее значение, а аргументы ТРСК в сфере безопасности будут восприниматься на международном уровне с возрастающим вниманием. Таким образом, модель федерации окончательно уходит в прошлое как несостоявшаяся формула, а настойчивость ТРСК в отношении “двухгосударственного” решения в нынешних условиях превращается не только в легитимное ожидание турецкой стороны, но и в наиболее реалистичную альтернативу для региональной стабильности.
В итоге, разительный разрыв между настойчивостью западного мира в поддержке “двухгосударственного” решения по палестино-израильскому вопросу и защитой “одногосударственного” решения, основанного на позиции ЮКГА в отношении Кипра, подрывает не только убедительность нормативных ценностей, но и способствует углублению нестабильности в Восточном Средиземноморье. Такой двойной стандарт ослабляет претензии ЕС на стратегическую автономию, одновременно делая более очевидными справедливые требования Турции и ТРСК в сферах безопасности, энергетики и дипломатии. В современной конъюнктуре федеративная модель перестала быть реалистичной опцией; напротив, “двухгосударственное” решение выступает не только как законное ожидание турецкой стороны, но и как наиболее рациональная альтернатива региональному миру. Поэтому проявление международным сообществом искренней и последовательной позиции возможно лишь при условии реализации на Кипре тех же принципов, что отстаиваются в отношении Палестины, и признания ТРСК равноправным актором.
[i] Simone de la Feld, “France and Four Other EU Countries Ready, States That Recognise Palestine Almost 160”, EUNews, https://www.eunews.it/en/2025/09/22/france-and-four-other-eu-countries-ready-states-that-recognise-palestine-almost-160/, (Дата обращения: 24.09.2025).
[ii] “European Nations Recognize Palestine at UN, Deepening Rift With Washington”, Xinhua, https://english.news.cn/20250923/561e8036fca94cd49930d7eec2ac084a/c.html, (Дата обращения: 24.09.2025).
[iii] Manolis Kostidis, “Erdogan Calls for Recognition of Turkish-Occupied Northern Cyprus as an Independent State”, Ekathimerini, https://www.ekathimerini.com/politics/foreign-policy/1281755/erdogan-calls-for-recognition-of-turkish-occupied-northern-cyprus-as-a-state/, (Дата обращения: 24.09.2025).
[iv] “Erdogan Calls on UN Member-States to Recognize the Occupied North Cyprus”, Keep Talking Greece, https://www.keeptalkinggreece.com/2025/09/23/erdogan-calls-un-member-states-to-recognize-north-cyprus, (Дата обращения: 24.09.2025).
[v] “Activist Flotilla Seeking to Break Israeli Blockade of Gaza Says Drones Attacked Its Boats”, Asharq Al-Awsat, https://english.aawsat.com/world/5189729-activist-flotilla-seeking-break-israeli-blockade-gaza-says-drones-attacked-its-boats%C2%A0, (Дата обращения: 24.09.2025).
[vi] Paul Iddon, “Israeli Air Defense Probably Won’t Spark Another Cyprus Missile Crisis”, Forbes, https://www.forbes.com/sites/pauliddon/2025/09/20/israeli-air-defense-probably-wont-spark-another-cyprus-missile-crisis, (Дата обращения: 24.09.2025).
[vii] Kaki Bali, “Greece-Cyprus-Israel Subsea Power Link Faces Major Obstacles”, DW, https://www.dw.com/en/greece-cyprus-israel-subsea-cable-energy-great-sea-interconnector-graphics/a-74024610, (Дата обращения: 24.09.2025).
[viii] “Tatar Brands Christodoulides ‘Racist’ and ‘Extension of ELAM’ Before UN Talks”, Philenews, https://in-cyprus.philenews.com/local/turkish-cypriot-leader-cooperation-concerns-un-chief/, (Дата обращения: 24.09.2025).
[ix] “An Island Still Split”, The Telegraph, https://www.telegraph.co.uk/opinion/2024/07/22/an-island-still-split/, (Дата обращения: 24.09.2025).
