11 августа 2025 года правительство Венесуэлы продлило режим экономического чрезвычайного положения ещё на 60 дней, что отражает как стремление страны сохранить внутреннюю экономическую стабильность, так и реакцию на ужесточающуюся внешнеполитическую конъюнктуру. Это решение напрямую связано с недавним введением Вашингтоном дополнительной таможенной пошлины в размере 15% на венесуэльские товары и дополнительного обязательства в 25% для покупателей, импортирующих нефть и газ из Венесуэлы. По официальным оценкам Соединённых Штатов, новое налоговое регулирование может приносить ежемесячно дополнительный доход в размере 50 миллиардов долларов. Правительство Каракаса же квалифицирует этот шаг как «экономическую войну».[i]
Указ, подписанный президентом Николасом Мадуро в апреле и продлённый в середине августа, предоставляет исполнительной власти чрезвычайные полномочия. Согласно опубликованному в Официальной газете тексту, эти полномочия включают: введение временных мер для поддержания экономического равновесия, контроль за ценами, перераспределение импорта и экспорта, а также перенаправление ресурсов в стратегические сектора. Кроме того, предусматривается возможность ускорения процесса утверждения срочных контрактов, что позволяет минимизировать потери времени при государственных закупках.[ii]
Помимо этого, возможно временное приостановление или предоставление освобождения от налоговых сборов на национальном, региональном и муниципальном уровнях. Централизация специальных сборов и взносов с последующим направлением их в Национальное казначейство, а также упрощение перераспределения имеющихся государственных фондов также входят в перечень полномочий. Правительство стремится с помощью этих мер увеличить манёвренность экономики перед лицом внешнего давления, которое оно называет «имперскими санкциями».
Отношения США и Венесуэлы формировались, особенно с 2015 года, под воздействием санкций, торговых ограничений и дипломатических кризисов. В 2019 году Вашингтон заявил о непризнании правительства Мадуро и ввёл жёсткие санкции против нефтяного сектора.[iii] В 2024 году наблюдалось некоторое смягчение, однако в начале 2025 года в связи с геополитическими причинами снова произошёл процесс ужесточения.
Последние налоговые повышения несут риск дальнейшего сокращения и без того ограниченных внешних доходов Венесуэлы, что побудило правительство ускорить диверсификацию рынков сбыта нефти и природного газа. В центре этой стратегии — ориентир на Китай, Индию и некоторые африканские страны.
Такие решения могут иметь как краткосрочные, так и среднесрочные последствия. К положительным аспектам относится возможность быстрой мобилизации ресурсов за счёт увеличенной государственной поддержки стратегических секторов, а также улучшение денежного потока у местных производителей за счёт отсрочки налогов. Кроме того, гибкость в регулировании импорта и экспорта может ускорить процесс снабжения необходимыми товарами и услугами, смягчая дефицит на рынке.
С другой стороны, возможны и отрицательные эффекты. Отсрочка налоговых поступлений может увеличить дефицит бюджета и ослабить финансовую дисциплину. Централизация всех финансовых потоков может привести к бюрократическим заторам и снижению эффективности. Кроме того, постоянное использование чрезвычайных полномочий снижает предсказуемость для частного сектора и иностранных инвесторов, подрывая доверие инвесторов.
Для понимания глобального контекста стратегии Венесуэлы важно рассмотреть три страны-примера. В Иране после 2018 года централизация операций с валютой, ограничение импорта и приоритет стратегических секторов стали основными методами противодействия санкциям США. Эта модель обеспечивает краткосрочную стабильность на рынке, но в долгосрочной перспективе остаётся ограниченной в решении проблем валютного дефицита и высокой инфляции.
Россия, в свою очередь, после волн санкций в 2014 и 2022 годах ввела контроль за капиталом, предоставила субсидии отечественному производству и сместила торговлю на азиатские рынки. Стратегия диверсификации венесуэльского экспорта нефти имеет схожие черты, однако энергетические резервы, инфраструктурные возможности и международная торговая сеть России значительно превосходят возможности Каракаса.
Пример Кубы проявился в «Специальном периоде» 1990-х годов. В условиях американского эмбарго экономика страны была реорганизована, увеличилось использование иностранной валюты, были признаны новые формы собственности. Хотя эта модель ближе Венесуэле с социально-политической точки зрения, в долгосрочной перспективе она также привела к экономическому сокращению. Эти сравнения показывают, что результаты чрезвычайных экономических полномочий напрямую зависят от производственных мощностей страны, связей с внешними рынками и внутренней политической стабильности.
Экономическое чрезвычайное положение выступает мощным политическим инструментом у власти. Для правительства Мадуро этот шаг позволяет консолидировать электорат, апеллируя к нарративу «внешнего врага», облегчить вмешательство в финансовые ресурсы оппозиционных муниципалитетов и регионов благодаря чрезвычайным полномочиям, а также усилить контроль над информационными потоками через СМИ. Однако это может вызвать серьёзную критику с точки зрения демократических механизмов и разделения властей, а длительное применение чрезвычайного положения несёт риск ослабления институционального баланса.
Повышение налогов США несёт не только экономический, но и дипломатический сигнал. Вашингтон ясно показывает Каракасу намерение уменьшить нефтяные доходы и усилить политическое давление. Венесуэла в ответ укрепляет торговые связи с странами BRICS, Африки и Юго-Восточной Азии, использует нефть и газ как инструмент политических переговоров и переходит на расчёты в местных валютах через альтернативные платежные системы вне SWIFT.
Эти стратегии могут дать Венесуэле краткосрочное облегчение: диверсификация экспортных рынков и создание альтернативных платёжных систем частично ограничивают эффект санкций. Однако в долгосрочной перспективе такие меры могут оказаться недостаточными для полного обхода санкционного окружения и смещения экономической зависимости в другие направления.
Оценка возможных сценариев показывает: в оптимистическом варианте меры чрезвычайного положения способны увеличить производство и экспорт, стимулировать внутренний рынок за счёт отсрочки налогов и разнообразить поток доходов через новые торговые партнёрства. В пессимистическом сценарии приостановка налоговых поступлений увеличивает дефицит бюджета, ускоряет инфляцию, приводит к неэффективному использованию централизованных финансовых ресурсов, росту политического давления и увеличению числа коррупционных обвинений. В сценарии «среднего пути» правительство может получить краткосрочную манёвренность, однако без структурных реформ экономические проблемы станут долгосрочными.
Продление экономического чрезвычайного положения на 60 дней является для Венесуэлы ходом, дающим время в углубляющейся торговой войне с США. Тем не менее такие меры обычно обеспечивают временное облегчение, а не решение структурных экономических проблем. Будущее страны зависит не только от способности управлять внешним давлением, но и от готовности проводить внутренние экономические реформы.
В этом контексте Венесуэла может перенять у Ирана и России методы краткосрочного сопротивления, а у Кубы — модели социальной устойчивости. Однако, как показывают все эти примеры, долгосрочный успех требует сбалансированного сочетания экономической диверсификации, прозрачного управления и поиска международной легитимности.
[i] Ruiz, Luis Alejandro. “Venezuela Extends State of Economic Emergency.” Guacamaya, guacamayave.com/en/venezuela-extends-state-of-economic-emergency, (Дата обращения: 17.08.2025).
[ii] Там же.
[iii] Там же.
