17 октября 2025 года руководство Дональда Трампа в шестой раз организовала нападение на судно в Карибском море по подозрению в «наркотерроризме», и в этот раз впервые были зарегистрированы выжившие.[i] Это событие является продолжением цепочки операций, где в ходе ранее проведенных пяти отдельных нападениях погибло в общей сложности 27 человек. Хотя Белый дом утверждает, что эти действия были направлены против наркосетей, имеющих отношение к Венесуэле, международная общественность высказывает разные мнения о законности и соответствии этих операций морскому праву. В этом контексте, нападение представляет собой примечательный пример изменения политики Соединенных Штатов Америки (США) на Карибах и дискуссии, вызванных международным правом.
Операции, проводимые правительством Трампа в Карибском бассейне с лета 2025 года, выходят за рамки традиционного подхода «Борьбы с Наркотиками» в сторону формирования новой концепции безопасности, основанной на военном сдерживании. С августа США разместили в регионе эсминцы, оснащенные ракетой, военные самолеты F-35, атомную подводную лодку и около 6500 солдат.[ii] Такое интенсивное военное присутствие преследует не только цель борьбы с контрабандой, но и рассматривается как стремление создать стратегический баланс вокруг Венесуэлы.
Этот новый подход можно рассматривать как обновленную версию парадигмы «Борьбы с Hаркотиками», сформировавшейся в 1980-х годах. Однако в настоящее время фокус операций не ограничивается только негосударственными субъектами; он переходит в сторону косвенного воздействия на суверенные государства. Разрешение Центральному разведывательному управлению (ЦРУ) в октябре 2025 года вести деятельность на территории Венесуэлы, указывает о более широкой стратегической направленности этой политики.[iii]
Таким образом, шестое нападение рассматривается не только как «антинаркотическая» операция, но и как символ стремления США вновь утвердиться в качестве влиятельной силы в Карибском регионе. Этот подход напоминает концепцию «заднего двора», принятую в период холодной войны, и оценивается как современная интерпретация Доктрины Монро.
Самым спорным вопросом, с точки зрения международного права, является то, что нападения происходят в международных водах и опираются на использование смертоносной силы. Администрация Вашингтона отстаивает, что эти операции соответствуют принципам «самообороны» и «морской безопасности». Однако в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву (КОНВЕМП) напоминается, что проведение вооружённых вмешательств в международных водах может считаться законным лишь при очень ограниченных условиях. Среди этих условий — подтверждение государства флага и уполномочивание международной организации.[iv] Однако, данный случай оценивается тем, что эти условия не были соблюдены.
Эта ситуация выносит на повестку дискуссию, носят ли атаки характер «одностороннего применения силы». Статья 2(4) Устава Организации Объединённых Наций открыто ограничивает использование силы государствами против других стран.[v] В частности, уведомление о выживших после шестой атаки, придаёт произошедшему не только военное, но и гуманитарное измерение. Личности и статус выживших пока не установлены. Следовательно, вопрос о том, к какой юридической категории будут отнесены эти лица, может в дальнейшем вызвать новые споры в международном праве.
Во внутренней политике США также раздаются различные мнения относительно этих операций. Некоторые сенаторы заявили, что проведение нападений без одобрения Конгресса, может противоречить положениям «Закона о военных полномочиях». Эта ситуация вновь вызывает дискуссии о пределах полномочий исполнительной власти в вопросах проведения военных операций.
Правительство Венесуэлы же, расценивает военную деятельность в Карибском регионе как угрозу своему суверенитету. В особенности власти Каракаса рассматривают разрешение на деятельность ЦРУ внутри страны как «нарушение суверенитета». Эти события вызвали отклик и на региональном уровне: в то время, как одни страны Латинской Америки поддержали операции, другие охарактеризовали их как внешнее вмешательство. В то время, как правительства Кубы, Никарагуа и Боливии сочли эти действия вызывающими обеспокоенность с точки зрения региональной стабильности, страны вроде Колумбии и Доминиканской Республики склонны усиливать сотрудничество с США в сфере безопасности.
С точки зрения администрации Трампа, за проведёнными операциями стоит не только безопасность, но и более широкие геополитические интересы. Экономический кризис и массовая миграция из Венесуэлы представляют для США важность как в контексте приграничной безопасности, так и внутренней политики. Военное присутствие на Карибах рассматривается также как инструмент контроля над этими миграционными потоками. К тому же, стратегическая важность над энергетическими коридорами придаёт этим операциям и экономическое измерение. Усиливающееся влияние Китая и России в нефтяном секторе Венесуэлы в последние годы становится дополнительным фактором, влияющим на региональную политику Вашингтона.
Эти нападения вновь вывели на повестку обсуждаемую в Латинской Америке концепцию «региональной безопасности». Односторонние военные вмешательства несут в себе потенциал ослабления эффективности дипломатических усилий по поиску решений на американском континенте. Трудности таких организаций, как Группа Лимы и Организация американских государств (ОАГ), в поиске дипломатического решения венесуэльского кризиса показывают, что подобные военные инициативы сужают политическое пространство.
Шестое нападение рассматривается как показатель качественного изменения военной политики США в отношении Латинской Америки. Операции, проводимые в рамках «борьбы с наркотерроризмом», приобрели характер, выходящий за рамки международного права. Эти события могут иметь разнообразные последствия на юридическом, региональном и глобальном уровнях. Международное сообщество может не признать данные операции в рамках самообороны, что в будущем может создать прецедент для рассмотрения аналогичных случаев в Международном суде ООН. На региональном уровне возможным последствием может стать усиление националистических рефлексов и формирование новых форм солидарности между странами Латинской Америки. В глобальном масштабе возможно появление новых архитектур безопасности, способных придать легитимность присутствию таких акторов, как Китай и Россия, в Латинской Америке.
В заключение, нападение, совершённое 17 октября 2025 года, представляет собой не просто морскую операцию, а переломный момент, проверяющий границы международной военной проекции силы США. Данное развитие, произошедшее в Карибском регионе, обладает потенциалом переформирования баланса сил в Латинской Америке как в военном, так и в дипломатическом измерении. В этом контексте архитектура региональной безопасности в ближайшей перспективе будет определяться не только военными возможностями государств, но и тем, насколько удастся сохранить равновесие между международным правом и дипломатией.
[i] “The U.S. Attacked a Sixth Vessel in the Caribbean and Survivors Are Reported for the First Time”, Guacamaya, 17 Oct. 2025, guacamayave.com/en/the-u-s-attacked-a-sixth-vessel-in-the-caribbean-and-survivors-are-reported-for-the-first-time/, (Дата доступа:19.10.2025).
[ii] Там же.
[iii] Там же.
[iv] United Nations. United Nations Convention on the Law of the Sea. United Nations, treaties.un.org/pages/ViewDetails.aspx?chapter=21&clang=_en&mtdsg_no=XXI-6, (Дата доступа:19.10.2025)
[v] United Nations. Charter of the United Nations. 26 June 1945. Article 2, Paragraph 4. United Nations, https://www.un.org/en/about-us/un-charter/full-text, (Дата доступа:19.10.2025).
