Президент Ирана Масуд Пезешкиян 11 августа 2025 года заявил, что столица Тегеран и некоторые другие регионы страны столкнулись с «серьёзным» водным кризисом. Это предупреждение Пезешкияна можно рассматривать не только во внутреннеполитическом контексте, но и как значимое событие в плане региональной безопасности и геополитического баланса. Многоаспектный кризис, вызванный изменением климата, чрезмерным использованием воды, ошибочной аграрной политикой и недостатками инфраструктуры, демонстрирует, что вода постепенно превращается в стратегический ресурс и потенциальный источник напряжённости в международных отношениях.
После заявления Пезешкияна последовало примечательное обращение премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху. Выступая перед общественностью с символическим стаканом воды и кувшином перед собой, он обратился к иранскому народу, подчеркнув, что в случае свержения иранского режима израильские специалисты готовы приехать и решить проблему с водой. Подобные символические жесты являются не только средством передачи политического послания, но и частью психологической войны и пропагандистских техник. Слова Нетаньяху направлены на то, чтобы подчеркнуть несостоятельность нынешнего руководства Ирана и одновременно усилить международный имидж Израиля как государства с высокими технологическими возможностями.
Этот эпизод вновь актуализировал глобальные дискуссии о том, что источники воды в будущем могут стать основным поводом конфликтов. Организация Объединённых Наций и различные исследовательские центры на протяжении многих лет подчёркивают, что в регионах Ближнего Востока и Северной Африки дефицит воды будет возрастать, что приведёт к миграционным потокам и создаст новые риски для международной безопасности. В условиях текущего политического противостояния между Израилем и Ираном водный кризис придал их соперничеству новое измерение, выявив важность понятий «водная дипломатия» и «водная геополитика».
Для Ирана кризис воды представляет собой не только техническую и экологическую проблему, но и фактор, угрожающий социальной стабильности. Неравномерный доступ к воде ускоряет миграцию из сельских районов в города, что усиливает безработицу, жилищные проблемы и нагрузку на городскую инфраструктуру. Для режима это означает рост недовольства среди населения и формирование нового уязвимого пространства.
Заявление Пезешкияна представляет собой не просто признание уязвимости, а национальный сигнал тревоги. В то же время подход Нетаньяху можно трактовать двояко: с одной стороны, это стремление подчеркнуть технологическое превосходство Израиля, особенно в сфере водных ресурсов, где страна является мировым лидером — от капельного орошения до повторного использования сточных вод. С другой стороны, его слова можно рассматривать как вмешательство во внутренние дела Ирана и попытку поддержать оппозиционные силы, влияя на внутренний политический баланс.
В литературе по международной безопасности вода рассматривается наряду с энергией и продовольствием в рамках концепции «ресурсной безопасности». Подчёркивается, что борьба за ограниченные ресурсы или контроль над ними может увеличить риск межгосударственных конфликтов. Особенно это актуально в регионах, где водные ресурсы носят трансграничный характер. На Ближнем Востоке политическая поляризация и дефицит доверия значительно снижают возможности для сотрудничества. Прогнозы о том, что водный кризис станет катализатором будущих войн, уже не являются чисто теоретической спекуляцией.
Исторически споры вокруг таких рек, как Нил, бассейн Евфрата и Тигра, а также река Иордан, уже были причиной региональных напряжённостей. В современных условиях воздействие климатических изменений может усилить эти конфликты. Рост температуры, нестабильность осадков и удлинение периодов засухи наносят серьёзный удар по аграрным экономикам, зависящим от воды. Это может привести не только к экономическим потерям, но и к усилению миграционных потоков, общественного недовольства и политической нестабильности.
В условиях нехватки воды неизбежны перебои в производстве энергии, снижение аграрного экспорта и ослабление местных экономик. Таким образом, риторическая схватка на иранско-израильском направлении становится современным примером того, как вода выступает одновременно инструментом дипломатии и потенциальным источником конфликта. В конечном счёте, предупреждение Пезешкияна и символический ответ Нетаньяху являются не просто отражением двустороннего соперничества, но и показателем глобальной уязвимости в вопросе безопасности водных ресурсов.
Вода в XXI веке всё больше занимает место нефти как нового «стратегического ресурса» международной политики. В этом контексте происходящие события требуют пристального внимания не только в плане внутренней стабильности Ирана, но и для регионального баланса безопасности на Ближнем Востоке. Очевидно, что в ближайшие годы водная дипломатия и политика управления водными ресурсами будут определять не только экологическую устойчивость, но и мир и стабильность в регионе. Поэтому государствам необходимо развивать механизмы сотрудничества в этой сфере, делиться технологическими инновациями, внедрять меры по экономии воды и обсуждать адаптацию к изменению климата на общей основе — это станет ключевым условием предотвращения будущих конфликтов.
