Милитаризация Искусственного Интеллекта (ИИ) изменила природу войны, коренным образом трансформировав военные организации, боевые стратегии и операционные процессы. Автономные системы ускорили процессы принятия решений, предоставив на поле боя новые преимущества, а технологии, такие как машинное обучение, анализ данных в режиме реального времени и искусственные нейронные сети, позволили улучшить идентификацию целей, прогнозирование угроз и точность ударов.
ИИ, играющий критическую роль в таких сферах, как Беспилотные Летательные Аппараты (БПЛА), автономные системы, противоракетная оборона и кибервойна, заново формирует военные доктрины благодаря технологиям роя, автономной координации и квантовых вычислений. Симуляции на основе Дополненной Реальности (AR) и Виртуальной Реальности (VR) позволяют проводить военные тренировки без физического риска, переводя подготовку к боевым действиям в цифровой формат. Такие ведущие державы, как Китай, Индия, Россия и Соединенные Штаты Америки (США), инвестируя в военные технологии, основанные на ИИ, стремятся получить стратегическое превосходство на поле боя и превращают технологическую конкуренцию в элемент стратегии безопасности. ИИ больше не просто инструмент войны, а ключевой компонент военных доктрин и политики сдерживания.[1]
За последние десять лет ИИ проник во все сферы человеческой жизни, от программ распознавания лиц и автономных транспортных средств до поисковых систем и систем перевода. Однако его интеграция в сферу военных действий придала этому технологическому прогрессу более сложный характер, а милитаризация ИИ сформировала динамику, схожую с гонкой ядерного вооружения времен Холодной войны. В то время как ядерное сдерживание постепенно уступает место автономным системам вооружений, такие крупные державы, как Китай, США и Россия, ставят военные технологии, основанные на ИИ, в центр своих национальных стратегий безопасности. Преимущества ИИ в области разведки, наблюдения и кибербезопасности изменили военные доктрины, нарушили глобальный баланс сил и сделали дипломатические переговоры неизбежными. Однако Организация Объединенных Наций (ООН) и международные правовые механизмы испытывают трудности с адаптацией к стремительному развитию ИИ в современной войне, а этическая и правовая основа автономного вооружения остается неопределенной. Эта ситуация увеличивает риск дестабилизации международной безопасности из-за гонки вооружений, основанных на ИИ, и подчеркивает критическую роль дипломатии и многосторонних соглашений в обеспечении баланса.[2]
Рост китайской компании DeepSeek в сфере ИИ, получившей доступ в январе 2025 года, поколебал доминирование США в технологическом секторе и усилил обеспокоенность в области национальной безопасности. Военно-морские силы США запретили использование приложений DeepSeek по соображениям безопасности и этики, а Белый дом начал оценивать их влияние на национальную безопасность.[3] DeepSeek, одно из самых скачиваемых бесплатных приложений в Apple Store, стало серьезным конкурентом для американских ИИ-компаний, таких как OpenAI, вызвав подозрения в возможном использовании западных технологий путем дистилляции знаний. Падение акций Nvidia на 17% и рыночные потери в размере 600 миллиардов долларов нанесли значительный удар по экономическому влиянию США в области ИИ.[4]
Правительство США, планируя экспортные ограничения и регуляторные меры для сдерживания этого роста Китая, усилило дискуссии о безопасности данных на фоне опасений, что DeepSeek может передавать пользовательские данные китайскому правительству. Китайское законодательство предоставляет компаниям широкий доступ к данным, что привело к оценке приложения как потенциального риска для национальной безопасности. Кроме того, внимание привлекли политики цензуры DeepSeek, поскольку было установлено, что доступ к информации по таким чувствительным темам, как события на площади Тяньаньмэнь, блокируется. Эти события подтвердили, что успехи Китая в сфере ИИ стали фактором, непосредственно влияющим на глобальное лидерство США и их стратегические интересы.
Данные Национального Университета США (National University) в отчёте “131 AI Statistics and Trends for 2025” (“131 Статистический Показатель и Тренд в Сфере ИИ на 2025 Год”) показывают, что ИИ быстро распространяется в глобальном масштабе и оказывает влияние на широкий спектр областей — от бизнеса до индивидуального использования. Указывается, что 77% современных устройств используют ИИ в той или иной форме, 90% организаций внедряют ИИ для получения конкурентного преимущества, а сама технология становится неотъемлемой частью мировой экономики. Ожидается, что к 2030 году ИИ внесёт вклад в мировую экономику на сумму 15,7 трлн долларов, причём этот рост повлияет не только на экономику, но и трансформирует рынок труда. Прогнозируется, что к 2025 году исчезнут 85 млн рабочих мест, но при этом создадутся 97 млн новых рабочих мест, что приведёт к чистому приросту в 12 млн рабочих мест. Также отмечается, что 63% организаций планируют внедрить ИИ в течение ближайших трёх лет, а рынок ИИ ежегодно растёт минимум на 120%. Ожидается, что к 2024 году мировой рынок ИИ увеличится на 33%, в то время как только треть потребителей считает, что они используют платформы ИИ, хотя реальный уровень их вовлечённости достигает 77%. Эти данные свидетельствуют о том, что ИИ перестал быть просто технологической инновацией и превратился в силу, кардинально изменяющую экономическую и социальную структуру.[5]
Влияние ИИ на глобальные стратегии безопасности углубилось, особенно изменяя стратегическое равновесие в Южной Азии, где сосредоточены ядерные державы. В условиях исторического соперничества между Индией и Пакистаном милитаризация ИИ создаёт как возможности, так и риски для региональной безопасности. Летальные Автономные Системы Вооружений (Lethal Autonomous Weapon Systems — LAWS), передовые технологии наблюдения и ИИ-управляемые механизмы принятия решений стали ключевыми элементами военных доктрин. Однако, несмотря на стратегические преимущества, они также несут в себе угрозу ошибок, неправильных расчётов и эскалации конфликтов. Интеграция ИИ в обычные и ядерные системы увеличила риск внезапных и неконтролируемых кризисов в условиях высокой напряжённости в Южной Азии, делая будущее политики безопасности всё более неопределённым.[6]
Марк Андриссен занял жёсткую антикитайскую позицию по вопросу милитаризации ИИ, утверждая, что гонка вооружений с Пекином неизбежна. По его мнению, победитель в этой гонке получит глобальное господство, а потому опасения, связанные с надзором, потерей рабочих мест или потреблением энергии, отходят на второй план перед необходимостью победить Китай любой ценой. В аналитическом материале The Washington Post отмечается, что после встречи Андриссена с Дональдом Трампом он стал рассматривать противостояние с Китаем как возможность для технологического сектора США.[7] Хотя подчеркивалось преимущество США в области разработки программного обеспечения, также выражались серьёзные опасения по поводу растущего доминирования Китая в производстве дронов и аппаратного обеспечения. В качестве примера быстрого роста Китая в автомобильной отрасли упоминалась компания Xiaomi, а также подчёркивалась необходимость создания прочной национальной производственной базы для защиты США от “кошмарных сценариев” (nightmare scenarios), представляющих угрозу национальной безопасности. Кроме того, утверждалось, что для сохранения конкурентоспособности США необходимо устранить уязвимости в цепочках поставок (supply chain vulnerabilities) и сосредоточиться на робототехнике и физическом ИИ.[8]
Кроме того, не была упущена критическая роль, которую может сыграть вице-президент Джеймс Дэвид Вэнс. Вэнс, который поднялся благодаря поддержке Питера Тиля, проработал пять лет в одной из компаний Тиля и в 2022 году выиграл выборы в Сенат от штата Огайо, получив 15 миллионов долларов финансирования от Тиля. Эта ситуация привела к дальнейшей концентрации власти в правительстве, а ответственность за противодействие этому процессу легла на независимые СМИ и государственных служащих исполнительной власти. Граждане должны иметь право голоса в вопросе распределения налоговых ресурсов государства, иначе бюджетная политика будет формироваться под влиянием могущественных лоббистских групп. В этом процессе на кону оказались не только триллионные государственные фонды, но и жизнь общества, поскольку политика технократических и милитаристских кругов, направленная на прямое противостояние с Китаем, привела как к сокращению социальных расходов, так и к эскалации напряжённости между двумя ядерными державами.[9]
Растущая концентрация власти сделала необходимым противодействие этому неконтролируемому процессу со стороны независимых СМИ и государственных служащих. Отсутствие у общества влияния на процесс распределения налогов привело к тому, что бюджетные приоритеты начали определяться влиятельными лоббистскими кругами, а социальные потребности отходили на второй план. Политика технократических и милитаристских элит, направленная на прямой конфликт с Китаем, привела к сокращению социальных программ и росту ядерного противостояния. Цели таких технологических элит, как Илон Маск, включают не только финансовую выгоду, но и колонизацию космоса, устранение Китая с мировой арены и установление глобального господства. С учётом того, что президент США Дональд Трамп может поддержать это видение, становится неизбежным создание баланса против этой концентрации власти. В противном случае демократический контроль ослабнет, а глобальная расстановка сил перейдёт под контроль технологических элит.
Милитаризация искусственного интеллекта создала новые риски для международной безопасности из-за ошибок восприятия, системных сбоев и непредсказуемости автономных механизмов принятия решений. Алгоритмические ошибки, неверная оценка угроз и кибератаки подрывают региональную стабильность, вызывая неожиданные кризисы. Кроме того, остаётся неразрешённым вопрос юридической ответственности за случайные военные инциденты, что делает его предметом активных дискуссий. В этом контексте влияние систем, основанных на ИИ, на ядерное сдерживание и глобальный баланс безопасности стало одной из ключевых проблем, требующих тщательного рассмотрения.
С ростом ИИ ожидается дальнейшее обострение стратегического соперничества между США, Китаем и Россией. Подъём китайских ИИ-платформ, таких как DeepSeek, рассматривается как угроза технологическому лидерству США, и прогнозируется, что Вашингтон введёт новые санкции под предлогом национальной безопасности. В ответ Китай, вероятно, увеличит инвестиции в создание независимой экосистемы ИИ, тогда как Россия сосредоточится на военном применении ИИ и кибервойне. Этот технологический конфликт трансформирует глобальные цепочки поставок, а Европейский Союз постарается уравновесить ситуацию за счёт регулирования в сфере защиты данных и этических норм. Однако ожидается дальнейшее углубление технологического блока противостояния между Западом и Китаем.
С началом 2025 года, на фоне продолжающейся с 2022 года войны между Россией и Украиной, появились прогнозы о возможном начале Третьей мировой войны. Однако по сути речь идёт о новой фазе Холодной войны, которую можно назвать “Второй Холодной Войной”. В этом контексте именно гонка в области ИИ и военных технологий может стать фактором, запускающим “Холодную Войну ИИ”. Запреты США на китайские компании в сфере ИИ, вероятно, приведут к ответным шагам со стороны Китая, что ускорит фрагментацию глобальной экосистемы ИИ. Распространение автономных систем вооружений и кибервойны осложнит управление кризисами и дестабилизирует международную безопасность. Таким образом, ИИ перестаёт быть просто технологическим достижением и становится стратегической силой, способной переопределить глобальную безопасность и геополитический баланс.
[1] Lal Khan Niazi, Militarization of Artificial Intelligence and Implications for the Global Security – A Strategic Theory Perspective, Social Sciences Spectrum 4, no. 1 (2025): 24-25. https://doi.org/10.71085/sss.04.01.19824-25
[2] Kristian Humble, “War, Artificial Intelligence, and the Future of Conflict”, SFS – Georgetown Journal of International Affairs, https://gjia.georgetown.edu/2024/07/12/war-artificial-intelligence-and-the-future-of-conflict, (Дата обращения: 29.01.2025).
[3] João da Silva ve Graham Fraser, “OpenAI Says Chinese Rivals Using İts Work for Their AI Apps”, BBC, https://www.bbc.com/news/articles/c9vm1m8wpr9o, (Дата обращения: 29.01.2025).
[4] Emmet Lyons, “DeepSeek AI Raises National Security Concerns, U.S. Officials Say”, CBS News, https://www.cbsnews.com/news/deepseek-ai-raises-national-security-concerns-trump, (Дата обращения: 29.01.2025).
[5] “131 AI Statistics and Trends for 2025”, National University, https://www.nu.edu/blog/ai-statistics-trends, (Дата обращения: 29.01.2025).
[6] Zohaib Altaf ve Nimrah Javed, “The Militarization of AI in South Asia”, South Asian Voices, https://southasianvoices.org/sec-c-pk-r-militarization-of-ai-01-16-2024, (Дата обращения: 29.01.2025).
[7] Cat Zakrzewski ve Jacqueline Alemany, “Elon Musk isn’t the Only Tech Leader Helping Shape the Trump Administration”, The Washington Post, https://www.washingtonpost.com/politics/2025/01/13/andreessen-tech-industry-trump-administration-doge, (Дата обращения: 29.01.2025).
[8] Ben Horowitz ve Marc Andreessen, “AI, Robotics & the New Global Arms Race”, Andreessen Horowitz, https://a16z.com/podcast/ai-robotics-the-new-global-arms-race, (Дата обращения: 29.01.2025).
[9] Daniel Klaidman, “The Billionaire Who Fueled JD Vance’s Rapid Rise to the Trump VP Spot — Analysis”, CBS News, https://www.cbsnews.com/news/jd-vance-trump-vp-peter-thiel-billionaire, (Дата обращения: 29.01.2025).
