В ближневосточной политике проблема Газы на протяжении многих лет остается одним из наиболее ярких проявлений региональной нестабильности и глобальной борьбы за власть. 7 октября 2023 года нападения Хамас на Израиль и последовавшая за ними широкомасштабная израильская операция вновь усилили как насилие в регионе, так и международные дипломатические усилия. В ходе этого процесса Израиль, используя нападения в качестве оправдания, провел широкомасштабные военные операции в Газе; международная общественность квалифицировала эти операции как «геноцид» из-за чрезмерного применения силы в отношении гражданского населения, препятствования оказанию гуманитарной помощи и систематического уничтожения гражданской инфраструктуры.
Кроме того, такой подход Израиля вышел за рамки цели по нейтрализации Хамас и выявил стратегический план по полной оккупации Газы. В этой связи безграничная и безусловная поддержка Израиля со стороны США привела к еще большему усугублению проблемы в глобальном масштабе. Администрация Вашингтона как на дипломатических платформах, так и посредством военной и экономической помощи занимала позицию, легитимизирующую политику Израиля. Однако эта односторонняя поддержка вызвала серьезную реакцию международного сообщества. На Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций и различных международных форумах многие государства квалифицировали действия Израиля как нарушение международного права, а многие страны, в том числе Великобритания и Франция, в ответ на эти события официально признали Палестину как государство. Таким образом, международный статус Палестины укрепился, а изоляция США и Израиля в международном сообществе стала более заметной.
Именно в этой обстановке 20-пунктный план Дональда Трампа по установлению мира в Газе стал не только попыткой урегулировать израильско-палестинский конфликт, но и восстановить утраченную легитимность США и смягчить растущее давление со стороны международного сообщества. План, ставя во главу угла интересы безопасности Израиля, нацелен на предоставление Палестине ограниченного политического пространства и, таким образом, похоже, завоевал поддержку как региональных игроков, так и европейских государств.
Можно сказать, что 20-пунктный план, объявленный Трампом 29 сентября, является важной дипломатической инициативой, хотя и не настолько значительной, как он сам ее преувеличивает. План, объявленный Трампом в его собственном стиле, в основном состоит из трех основных пунктов. Во-первых, освобождение всех заложников и возвращение тел погибших – это элемент, подчеркивающий краткосрочные гуманитарные достижения. Во-вторых, демилитаризация Газы и исключение Хамас из политического процесса отражают стремление удовлетворить опасения Израиля в области безопасности. Третий элемент, а именно предложение о временном управлении Газой комитетом, состоящим из технократов, под международным контролем, направлен на установление нового политического порядка в Палестине. Эти пункты отражают не только ориентированный на безопасность подход США, но и стремление создать основу для международной легитимности.
Поддержка плана на региональном уровне вновь продемонстрировала дипломатический вес США. Положительная позиция, выявленная в результате контактов с такими странами, как Турция, Саудовская Аравия, Катар, Египет и Иордания, свидетельствует о желании арабских и мусульманских государств региона, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, способствовать прекращению огня и гуманитарному облегчению. На европейском фронте поддержка со стороны Великобритании, Франции, Италии и Совета Европы свидетельствует о том, что план встретил положительный отклик и в западном мире. Однако, в частности, акцент, сделанный президентом Франции Эммануэлем Макроном на двухгосударственном решении, показывает, что план рассматривается не как окончательный мир, а как часть временного промежуточного решения.
Внутренняя политика Палестины, однако, отразила различные аспекты этого плана. Заявление Хамаса о том, что «пока продолжается оккупация, от оружия не откажутся», продемонстрировало решимость организации сохранить свою военную мощь и позицию, противоречащую основным ожиданиям Израиля. В ответ на это Палестинская администрация на Западном берегу осторожно положительно восприняла план, поддержав такие его элементы, как проведение новых выборов и гарантии гуманитарной помощи. Такой подход отражает стремление Фатх укрепить свою легитимность и указывает на попытку установить в палестинской внутренней политике баланс сил с Хамасом при поддержке международного сообщества.
Еще одним примечательным аспектом плана является установление Израилем прямых контактов с Катаром. Извинения премьер-министра Нетаньяху за нападки на Доху и заверения в том, что подобные нападки в будущем не повторятся, свидетельствуют о том, что влияние Катара на Хамас может сыграть важную роль в этом процессе. Эта ситуация указывает на возможность нового дипломатического прорыва в отношениях между Израилем и Катаром, а также может рассматриваться как часть попытки США придать плану региональную легитимность.
20-пунктный мирный план Трампа в краткосрочной перспективе способствовал созданию позитивной дипломатической атмосферы в международном сообществе и укрепил надежды на сокращение человеческих потерь, особенно в секторе Газа. Вместе с тем, жесткая позиция Хамас в отношении разоружения и продолжение военных операций Израиля значительно ослабляют шансы на реализацию плана. Таким образом, эта инициатива рассматривается скорее как временное перемирие или ограниченная дипломатическая промежуточная формула, чем как постоянный мирный порядок. Несмотря на это, план привел к трем основным результатам. Во-первых, благодаря объединению региональных и глобальных игроков вокруг одной переговорной площадки США, дипломатия вновь стала приоритетным инструментом. Во-вторых, конкуренция между Хамас и Фатх в палестинской внутренней политике переносится в международный контекст. В-третьих, посредники, в первую очередь Катар, занимают более заметную и влиятельную позицию в этом процессе.
Применимость 20-пунктного мирного плана Трампа по Газе весьма ограничена. Для этого есть три основные причины: во-первых, категорический отказ Хамаса от разоружения и недоверие большей части палестинского народа к таким шагам, пока Израиль продолжает свою политику оккупации, препятствуют реализации плана на местах. Во-вторых, Израиль продолжает военные операции даже во время мирных переговоров и, ссылаясь на соображения безопасности, стремится закрепить существующее положение на местах (новые поселения, блокада, военный контроль). Это создает у палестинской стороны глубокое убеждение, что разговоры о «мирном процессе» являются лишь стратегией затягивания времени. Кроме того, согласно различным международным отчетам и заявлениям некоторых должностных лиц ООН, в ходе конфликта были совершены нападения на гуманитарную инфраструктуру, включая офисы, школы и логистические объекты Организации Объединенных Наций; удары по таким целям затруднили доступ гуманитарной помощи и еще больше осложнили создание атмосферы доверия. Подобные события еще больше затрудняют реализацию плана из-за отсутствия гарантий безопасности на местах и проблем в области гуманитарного права. В-третьих, из-за особых отношений США с Израилем и того, что Вашингтон ставит безопасность Израиля в центр своей внешней политики, ему практически невозможно выступать в качестве беспристрастного посредника. В своих дипломатических усилиях США обычно уделяют первостепенное внимание приоритетам Израиля в области безопасности, а требования Палестины о суверенитете отодвигают на второй план.
В этом контексте вопрос о том, действительно ли США хотят «мира», становится критическим. Администрация Вашингтона, под давлением международной общественности и в связи с растущими человеческими жертвами, объявляет о планах мирного урегулирования, однако эти планы в основном направлены не на достижение постоянного решения, а на обеспечение краткосрочного перемирия или оказание гуманитарной помощи. Другими словами, приоритетом США является не столько полное прекращение конфликта, сколько удержание кризиса на управляемом уровне и умиротворение международной общественности, защищая интересы Израиля.
В результате, хотя 20-пунктный план Трампа по Газе и является теоретически дипломатической инициативой, на практике его осуществимость выглядит весьма низкой. Позиция, которую Израиль и США занимали в прошлых мирных процессах, вызывает серьезные сомнения с точки зрения беспристрастности и надежности. Установление прочного мира возможно только при участии не только США, но и более широкого международного механизма гарантов, а также при наличии воли, открыто приверженной двухгосударственному решению.
