Заявление пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова, сделанное 21 июля 2025 года, официально подтвердило хрупкость российско-азербайджанских отношений, которая в последнее время становится всё более очевидной. Песков подчеркнул, что отношения между двумя странами основаны на прочном фундаменте, однако проходят через «трудный период», при этом выразил надежду на продолжение сотрудничества, основанного на взаимном уважении.[i] Однако за этой дипломатической вежливостью скрываются многослойные стратегические и политические процессы, подпитывающие напряжённость. Особенно выделяются события конца июня, когда в Екатеринбурге были задержаны граждане Азербайджана по серьёзным обвинениям, последовали сообщения о полицейском насилии, ответные меры Баку в виде отмены культурных мероприятий Москвы и задержаний российских журналистов, а кульминацией стало решение Азербайджана не участвовать 18 июля в заседании Экономического совета СНГ в Москве.
В свете этих событий возможные сценарии будущего российско-азербайджанских отношений проливают свет не только на хрупкость дипломатических, экономических и безопасностных связей между двумя странами, но и на баланс сил в Южном Кавказе, механизмы регионального сотрудничества и новые линии разлома в формирующемся многополярном порядке Евразии.
Разные стратегические ориентиры обоих акторов сужают зоны общих интересов и размывают основу отношений, построенных на взаимном доверии. Стремление Азербайджана к интеграции с Западом, Турцией и Центральной Азией, а также усиливающаяся закрытость России и её инстинкт сохранения сфер влияния могут привести к более частым столкновениям между двумя странами в будущем. Особенно в таких многомерных сферах, как энергетические коридоры, торговые маршруты, медиавлияние, культурное присутствие и политика диаспоры, возможны новые конфликты, которые могут перерасти из двустороннего уровня в более широкие геополитические потрясения. В этом контексте текущий кризис следует рассматривать не просто как временное дипломатическое напряжение, а как предвестник устойчивых тенденций в сферах влияния, блоковых конфигурациях и механизмах посредничества на евразийском пространстве.
После начала российского вторжения в Украину и последующего перераспределения глобального баланса сил, Азербайджан пересматривает свои традиционные союзнические связи. Последний кризис может стимулировать Баку к выстраиванию многовекторной внешнеполитической линии не только с Западом, но и с Турцией, Китаем и странами Центральной Азии. В этом контексте следует рассматривать ускорение реализации проектов энергетической инфраструктуры с транскаспийским проходом, активное участие в Срединном коридоре и приоритизацию стратегических инфраструктурных проектов, таких как Зангезурский коридор. Кризис с Москвой может подтолкнуть Баку к углублению оборонного и энергетического сотрудничества с Анкарой.
В случае углубления напряжённости Москва может возобновить активные отношения с Ереваном с целью оказания давления на Баку. Россия, стремящаяся использовать пробелы в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), может предложить Армении новые гарантии безопасности в послекарабахский период. Это способно изменить сложившийся после 2020 года региональный статус-кво и заблокировать проекты вроде Зангезурского коридора. Кремль, стремясь сохранить сферу влияния в Южном Кавказе, может отказаться от роли «уравновешивающего посредника» и стать более открытым участником конфликта.
Арест сотрудников Sputnik Азербайджан и отмена мероприятий, связанных с Москвой, ясно демонстрируют, что стратегия мягкой силы России на Южном Кавказе уже не столь эффективна, как прежде. Эти шаги отражают не просто дипломатическую реакцию, но и институциональное воплощение растущих антироссийских настроений в азербайджанском обществе, особенно среди молодёжи. Классические инструменты мягкой силы, такие как медиа, язык, культурная дипломатия и политика диаспоры, перестают работать в пользу Кремля из-за его пассивной позиции во время Карабахской войны 2020 года и агрессивного имиджа, усиленного войной в Украине.
Даже среди нового поколения азербайджанцев, владеющих русским языком, сохраняется дистанция по отношению к Москве; в социальных сетях и гражданском обществе развивается серьёзное сопротивление российскому влиянию. Этот разлом характерен не только для Азербайджана, но может спровоцировать аналогичные тенденции в странах Центральной Азии, которые Россия традиционно считала зоной своего культурного влияния. В Казахстане, Киргизии и Узбекистане растущие среди молодёжи национализм, цифровая независимость и многовекторная внешнеполитическая ориентация могут сделать инструменты российской культурной экспансии неэффективными. Учитывая, что в эпоху социальных сетей строительство мягкой силы осуществляется не только через язык и вещание, но и через управление цифровым восприятием и формирование культурного доверия, зацикленность Кремля на традиционных методах лишает его конкурентных преимуществ.
В долгосрочной перспективе это может привести к ослаблению восприятия России как «естественного лидера» Евразии и трансформации связей на постсоветском пространстве из культурных в чисто прагматические. Если Кремль ответит на эту тенденцию не конструктивной реформой мягкой силы и диалогом, а карательными, репрессивными и изоляционистскими методами, дистанция между Москвой и всеми её бывшими зонами влияния только увеличится. Увлечение России политикой «жёсткой силы» может привести к систематическому размыванию инструментов мягкой силы, в результате чего геокультурное присутствие Москвы в долгосрочной перспективе будет поддерживаться исключительно за счёт военной и энергетической мощи, что приведёт к изоляции.
В случае продолжения напряжённости Турция, оставаясь одним из немногих акторов, имеющих стратегические отношения как с Россией, так и с Азербайджаном, может вновь взять на себя роль регионального посредника. Механизмы доверия, которые Анкара способна обеспечить в таких сферах, как энергетическая дипломатия, сотрудничество в оборонной промышленности и координация транспортных сетей, могут сыграть ключевую роль в нормализации отношений. В этом процессе от Турции ожидается многовекторная дипломатия по таким направлениям, как Монрё, послекарабахская реконструкция и уравнение Каспийское море—Чёрное море.
Решение Азербайджана не участвовать в заседании Экономического совета СНГ в Москве может нанести удар не только по двусторонним отношениям, но и по проектам региональной интеграции в Евразии. В период, когда такие страны, как Беларусь, Казахстан и Киргизия, также относятся настороженно к московским институтам, позиция Азербайджана может запустить институциональную волну «освобождения от зависимости». Этот процесс может ускорить поворот к альтернативным экономическим центрам притяжения, таким как ЕС и Китай.
В заключение, Азербайджан может обратить дипломатическую напряжённость с Россией в стратегическую возможность и сделать шаги к построению внешнеполитической архитектуры, основанной на многополярности. Ослабление мягкой силы Кремля в регионе может вынудить Москву пересмотреть свои традиционные механизмы влияния на Евразии. Сбалансирующая роль Турции может стать более центральной для разработки устойчивых дипломатических решений на Южном Кавказе.
[i] “Russia–Azerbaijan tensions deepen as diplomatic exchanges falter”, TASS, https://tass.com/politics/1992087, (Дата Доступа: 24.07.2025).
