Новая Национальная стратегия безопасности, объявленная администрацией Соединенных Штатов Америки (США), вновь разжегла дискуссии, которые давно велись в рамках трансатлантической архитектуры безопасности. Оценки, содержащиеся в документе, особенно в отношении Европы, пытаются драматично изобразить геополитические риски, с которыми сталкивается континент; кроме того, более мягкие формулировки в отношении России стали предметом пристального внимания в европейских столицах. Заявления из Москвы о том, что некоторые аспекты стратегии соответствуют их собственному видению, вызвали новые вопросы о том, в каком направлении развиваются международные балансы.
В центре документа находится акцент на том, что Европа переживает «эрозию цивилизации» и через 20 лет может стать неузнаваемой.[i] Это заявление было воспринято Европейским союзом (ЕС) как преувеличенное и лишенное реалистичной основы. Тем не менее, эта жесткая формулировка текста была расценена как новый признак стратегического нетерпения США по отношению к Европе. Администрация США добавила более радикальные и внутриполитические комментарии по поводу проблем безопасности Европы, поставив под сомнение способность Европы поддерживать союзнические отношения в будущем с учетом ее экономического потенциала. Такой подход свидетельствует о стиле, который ранее практически не встречался.
В документе подчеркивается, что некоторые политики Европы препятствуют достижению глобальных стратегических целей США. В частности, в контексте войны в Украине считается, что дипломатическая позиция Европы ослабляет усилия США по прекращению конфликта. Это заявление ясно продемонстрировало различия в подходах Вашингтона и Брюсселя к урегулированию конфликтов. Европа в большей степени придерживается подхода, основанного на международном праве, в вопросе прекращения войны, тогда как США в своей новой стратегии в большей степени опираются на концепцию геополитического баланса.
В стратегическом документе также примечательно смягчение тона в отношении России. Москва одобрила этот подход и заявила, что некоторые корректировки в стратегии соответствуют ее собственным взглядам. Такая позиция позволяет предположить, что Россия рассматривает новый документ как «окно возможностей», открывшееся для нее в международной системе. Мягкий тон, использованный в заявлениях, свидетельствует о стремлении США перепозиционировать себя в глобальной конкуренции. Россия, в свою очередь, восприняла эту ситуацию как позитивный шаг, способный снизить напряженность на международной арене.
В то же время в европейских столицах начали обсуждать вопрос о том, свидетельствует ли новый тон документа о намерении США изменить стратегический баланс в отношениях с Россией. В частности, такие страны, как Германия и Польша, подчеркивая верность США трансатлантическим связям, не сочли целесообразным включение в документ оценок социального и культурного характера, относящихся к сфере безопасности. Эти страны указали, что в основе союзнических отношений лежат военная безопасность и координация в области обороны, а культурные оценки не должны быть приоритетом в такого рода стратегических документах.
Еще одним примечательным моментом в документе является положительная оценка некоторых политических течений в Европе, которые называются «патриотическими партиями». Такой подход усилил восприятие того, что США косвенно поддерживают внутренние политические тенденции в Европе. Это вызвало дискуссию с точки зрения демократических норм, плюрализма и беспристрастности институтов в рамках ЕС. Некоторые европейские комментаторы утверждали, что данная концепция может привести к ненужной поляризации в политике континента.
Дипломатические последствия стратегического документа не ограничились только государственными субъектами. Обращенный к общественности язык документа вызвал новые дискуссии, в частности, о том, как будут формироваться представления о безопасности в Европе на общественном уровне. Усиление экономических опасений, проблемы энергетической безопасности и сложности управления миграцией, наблюдаемые в европейских обществах в последние годы, привели к тому, что используемые в стратегии концепции получили более широкий резонанс. Вместе с тем некоторые комментаторы считают, что эти формулировки могут усилить напряженность между политическим центром и периферией Европы и ослабить дух континентальной солидарности. Поэтому документ оказал значительное влияние не только на межгосударственные отношения, но и на внутренний политический баланс в Европе. В этом контексте одним из важных вопросов, которые будут наблюдаться в ближайшем будущем, является то, насколько стратегия будет принята или встретит сопротивление в европейских обществах.
Стратегический документ также указывает на то, что в Карибском бассейне и восточной части Тихого океана будут приняты более жесткие меры по борьбе с наркотрафиком и, при необходимости, будут рассмотрены военные варианты в отношении некоторых региональных игроков. Среди этих оценок есть и высказывания в адрес Венесуэлы. Это свидетельствует о том, что Вашингтон пытается пересмотреть свое присутствие в Латинской Америке. Латинская Америка уже давно занимает важное место в стратегических документах США, однако новые формулировки и цели, добавленные в документ, свидетельствуют о предпочтении более оперативного подхода в доктрине безопасности в регионе.
В разделе, посвященном Азиатско-Тихоокеанскому региону, от Японии, Южной Кореи, Австралии и Тайваня требуется увеличение расходов на оборону. Эта структура вновь подтвердила стремление США укрепить баланс сил в Индо-Тихоокеанском регионе. В период, когда баланс мировых сил становится все более сложным, ожидаемо, что США будут требовать от своих союзников большего вклада.
Критика со стороны Конгресса США придала документу еще одно измерение. Некоторые члены Конгресса высказали мнение, что новая стратегия может отойти от традиционной линии дипломатии США, основанной на ценностях, и нанести ущерб международному авторитету США. Эти комментарии со стороны Конгресса показали, что даже в Вашингтоне возникли разногласия по поводу этого документа. С точки зрения преемственности внешней политики США, учитывая важность согласованности между исполнительной и законодательной властью, это расхождение может вызвать различные трудности в реализации стратегии.
В целом, новая Национальная стратегия безопасности вызвала новые дискуссии о характере отношений между Европой и США, а также подняла вопрос о том, как изменение тона в отношениях с Россией повлияет на международный баланс сил. Европейские страны начали тщательно анализировать стратегию, а США пытаются адаптировать свое понимание глобального лидерства к новой обстановке в сфере безопасности. Все эти факторы указывают на начало более деликатного периода в международной политике. Практические результаты, которые будут получены в процессе реализации стратегии, будут иметь решающее значение как для будущего трансатлантических отношений, так и для баланса в треугольнике Россия-США-Европа.
Документ определил новые приоритеты в различных областях глобальной безопасности и подкрепил их резкими заявлениями. Таким образом, он продемонстрировал открытость США к стратегическим изменениям в процессе формирования внешней политики.
[i] Müller-Heyndyk, Rachel. “New US Security Strategy Aligns with Russia’s Vision, Moscow Says”, BBC, https://www.bbc.com/news/articles/cpvd01g2kwwo, (Дата Обращения: 14.12.2025).
