Центральноафриканская Республика (ЦАР) сегодня находится в эпицентре одной из самых сложных геополитических комбинаций на африканском континенте. Политическая нестабильность, этнические расколы, хроническая бедность и повторяющиеся вооружённые конфликты формируют облик этой страны, которая одновременно является важным фронтом борьбы великих держав за влияние. Последние события показывают, что ЦАР определяется не только внутренней динамикой, но и логикой глобального соперничества. План Российской Федерации вывести с территории группы «Вагнер» и заменить её структурой «Africa Corps», подчинённой Министерству обороны, представляет собой критический переломный момент.[i] Этот шаг не следует рассматривать лишь как реформу в сфере безопасности, а, напротив, как конкретное выражение многоуровневого стратегического переформатирования.
Присутствие «Вагнера» в ЦАР началось в 2018 году на основе подписанных соглашений о безопасности. Официальной целью было обеспечение защиты столицы Банги, отражение нападений мятежников и подготовка армии. Однако в короткие сроки влияние «Вагнера» вышло далеко за эти рамки. Охрана горнодобывающих объектов, защита правительственных чиновников, операции против вооружённых групп и разведывательная деятельность стали основными направлениями работы структуры. Более того, «Вагнер» превратился не только в актёра в сфере безопасности, но и в центр силы, действующий как «параллельное государство». В регионах со слабым государственным присутствием он установил фактический контроль, изменял баланс сил между местными формированиями в свою пользу и играл ключевую роль в эксплуатации стратегических ресурсов.
Новый план Москвы предусматривает интеграцию этой структуры в иерархию Министерства обороны. Новое формирование под названием «Africa Corps» будет находиться под прямым государственным контролем, частично финансироваться из бюджета России, при этом правительство ЦАР также возьмёт на себя определённые финансовые обязательства.[ii] Эта модель служит двум важным стратегическим целям. Первая — устранить образ «неконтролируемого ополчения» и придать российскому присутствию официальный статус. Вторая — привязать страну финансово, создавая долговременную зависимость. Таким образом Россия легализует своё присутствие и закрепляется как незаменимый актёр в архитектуре безопасности ЦАР.
Для ЦАР последствия этого перехода неоднозначны. «Вагнер» выделялся высокой мобильностью, прагматичными контактами с местными силами и оперативной гибкостью вне бюрократических рамок. «Africa Corps» же будет функционировать в рамках государственной иерархии с более медленными процессами принятия решений, что может привести к потере инициативы перед лицом асимметричных угроз. Кроме того, созданные «Вагнером» на местах сети были не только военными, но и представляли собой сложную экосистему, объединяющую безопасность с экономическими интересами.
Это развитие событий может повлиять не только на внутренний баланс ЦАР, но и на архитектуру безопасности в Сахеле. За последнее десятилетие Сахель стал одним из наиболее активных регионов для джихадистских организаций и преступных сетей. Альянс государств Сахеля, в который входят Мали, Буркина-Фасо и Нигер, после ослабления влияния Франции в Западной Африке сблизился с Россией. Размещение «Africa Corps» в ЦАР может стать южным флангом этого регионального альянса, создав российский коридор безопасности от Сахеля до Центральной Африки. Такая линия обеспечит Москве стратегическое преимущество не только в военном, но и в логистическом и экономическом плане.
Российская стратегическая линия в Африке в обновлённом виде продолжает некоторые принципы, унаследованные с времён холодной войны. Советский Союз с 1960-х годов поддерживал антиколониальные движения и сотрудничал с независимыми государствами в военной и технической сферах. Идеологическая и логистическая поддержка того времени укрепила позиции Москвы в Африке. После распада СССР эти связи ослабли, но с начала 2000-х годов были возрождены. Сегодня Россия строит свою стратегию на прагматизме: предлагает военную помощь в обмен на доступ к природным ресурсам и дипломатическую поддержку.
Роль «Вагнера» в Африке была неофициальной частью этой стратегии. От Ливии до Судана, от Мали до Мозамбика «Вагнер» быстро занимал ниши, освободившиеся после ухода Запада. Однако кризис лидерства и международное давление после 2023 года вынудили Москву к реорганизации. Создание «Africa Corps» стало официальной и институциональной формой этой перестройки, а ЦАР — испытательным полигоном. В случае успеха эта модель, вероятно, будет применена и в других странах.
Франция и США рассматривают это как угрозу своим интересам. Для Франции ЦАР исторически является частью зоны влияния «pré carré». Потеря влияния в Сахеле теперь сочетается с аналогичным процессом в Центральной Африке. Вашингтон же видит в создании постоянного российского военного присутствия в Африке вызов не только региональному, но и глобальному балансу сил, поскольку оно может дать Москве политический капитал, способный повлиять на широкий спектр вопросов — от голосований в ООН до мировых сырьевых рынков.
На местном уровне реакция на план «Africa Corps» разделена. Правительство считает это положительным шагом для обеспечения устойчивой безопасности. Оппозиция и гражданское общество предупреждают о риске потери суверенитета и зависимости от одного внешнего партнёра. Эти опасения отражают дилемму «безопасность в обмен на суверенитет», характерную для многих стран Африки.
Исторически влияние внешних сил в ЦАР сохраняется с момента обретения страной независимости в 1960 году. Французское военное присутствие, политические вмешательства, операции миротворцев ООН и влияние региональных акторов всегда определяли внутренний баланс. Сегодняшняя ситуация отличается тем, что Россия пытается создать интегрированное в государственные структуры постоянное военное присутствие — модель, нацеленную на долгосрочность и институционализацию.
Переговоры между Банги и Москвой, формально касающиеся численности войск и расположения баз, фактически затрагивают куда более важные вопросы: распределение доходов от полезных ископаемых, контроль над логистическими маршрутами и дипломатические механизмы защиты от внешнего давления. Россия использует на переговорах аргумент «полная интеграция или вывод поддержки», оставляя ЦАР без альтернатив.
В краткосрочной перспективе размещение «Africa Corps» может способствовать сдерживанию угрозы со стороны мятежников и укреплению власти правительства. В долгосрочной — сократить пространство для манёвра во внешней политике и привести к односторонней зависимости. Геополитически это принесёт России престиж, ослабляя позиции Запада на континенте. Если модель будет реализована и в других странах, архитектура безопасности Африки изменится на новом уровне.
В итоге план «Africa Corps» для ЦАР — это не просто военный выбор, а стратегическое решение, определяющее дальнейший курс страны. Россия в этом случае станет не только союзником, но и постоянным актёром, влияющим на ключевые механизмы принятия решений. Подобная трансформация способна изменить карту сил не только в ЦАР, но и на всём континенте. История показывает, что последствия таких решений ощущаются десятилетиями. Шаг, который будет сделан сегодня в Банги, может стать началом новой эпохи в истории Африки.
[i] Jean-Fernand Koena ve Mark Banchereau, “Russia asks Central African Republic to replace Wagner with state-run Africa Corps and pay for it”, AP News, 6 Ağustos 2025, https://apnews.com/article/central-african-republic-russia-wagner-africa-corps-b9e4078548ceda4bbe8b70eb821d5a87, (дата обращения: 07.08.2025).
[ii] тоже место.
