В международной системе безопасности она определяется не только численностью вооружённых сил и их технологическим превосходством, но и производственными возможностями, устойчивостью цепочек поставок и господством в информационной сфере. В условиях конфликтов XXI века столь же важным, как и производство традиционных средств ведения войны, становится обеспечение их устойчивости и стратегического управления этим производством – что, в свою очередь, превращается в один из ключевых элементов сдерживания. В этом контексте Российско-Украинская Война представляет собой критический пример того, как военная мощь преобразуется на поле боя и как возникает новая архитектура силы, выходящая за рамки классических представлений о безопасности. Война ведётся не только на фронте; она разворачивается на производственных линиях, в воздушном пространстве, за дипломатическими столами и на информационных платформах, превращаясь в многоуровненное испытание, проверяющее как внутренний потенциал государств, так и их гибкость во внешней политике.
Российско-Украинская Война стала одним из редких примеров того, как государства могут превратить стратегический производственный потенциал в средство сдерживания, выходящее за рамки классической военной проекции силы. В первые месяцы войны наблюдалось серьёзное отставание России в технологии беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), хотя в производстве традиционных боеприпасов, таких как артиллерийские снаряды, она имела первоначальное преимущество. Однако интенсивная помощь Европы Украине в снабжении боеприпасами быстро нивелировала это преимущество, вынудив Россию заново выстраивать экономику обороны, опираясь на глубокие логистические возможности. Примечательно, что Россия смогла в короткие сроки активизировать своё советское промышленное наследие и всего за один год достигла уровня производства боеприпасов, в два-три раза превышающего общий производственный потенциал Европы.
Динамика войны также послужила своего рода “пробуждением” для Запада, особенно для Европы. Было осознано, что артиллерийские снаряды, традиционно считавшиеся второстепенным элементом, играют решающую роль в войнах с протяжёнными сухопутными границами. Даже Соединённые Штаты Америки (США), выявив этот пробел, начали совместное производство с Турцией, что демонстрирует: концепция безопасности, основанной на производственных мощностях, в новом периоде переосмысляется не только внутри Североатлантического Альянса (НАТО), но и с участием акторов вне его.
Наряду с этим техническим и индустриальным сдвигом война интенсивно ведётся и в информационной сфере. Сообщения в прессе от 24 мая 2025 года о якобы имевших место расстрелах украинскими солдатами своих сослуживцев, желавших сдаться в Донецкой области, можно расценивать не столько как традиционный боевой отчёт, сколько как “информационную операцию” в контексте психологической войны. Посредством подобных утверждений стремятся создать впечатление морального упадка в рядах украинской армии и показать, что командование удерживает единство за счёт репрессивных методов.[1] Это – наглядный пример стратегических коммуникационных технологий, направленных как на создание атмосферы паники внутри страны, так и на подрыв легитимности киевских властей в международной среде.
В тот же день Министерство обороны России объявило об уничтожении четырёх украинских БПЛА с фиксированным крылом в воздушном пространстве Курска, Крыма и других районов,[2] что свидетельствует: война разворачивается не только на суше и в воздухе, но и в плоскости контроля воздушного пространства, формируя “воздушное превосходство”.
Ночная атака, совершённая 23–24 мая на Киев с применением 14 баллистических ракет и почти 250 беспилотных летательных аппаратов, должна рассматриваться в контексте многоуровневой доктрины военного давления. Операция, которую украинские власти назвали “одной из самых интенсивных комбинированных атак на столицу”, была направлена не только против инфраструктуры; она носила характер асимметричной стратегии изнурения, нанося удары по жилым кварталам в таких районах, как Голосеевский, Оболонский и Днепровский.[3] Особенно примечательно, что эта атака последовала сразу после соглашения об обмене пленными, достигнутого в Стамбуле, что демонстрирует:[4] Россия продолжает реализовывать свою классическую “двойную стратегию войны”, проявляя активность за переговорным столом и одновременно усиливая давление на поле боя. Это подтверждает, что современные войны ведутся не только на фронте, но и за столом переговоров, в дипломатических коридорах и в медиапространстве.
В то же время ещё одним элементом, меняющим тактический характер войны, называется наблюдаемое преимущество России в использовании БПЛА с FPV и волоконно-оптическим управлением. Особенно устойчивые к радиоэлектронному подавлению новые дроны, такие как Молния-1, наносят удары не только по линии фронта, но и по объектам в тылу, включая гражданские и военные цели, что серьёзно ослабляет стратегическую глубину Украины.[5] Указанная ситуация не ограничивается лишь физическим разрушением; она формирует процесс морального истощения, согласующийся с доктринами психологической войны, через постоянное присутствие угрозы.
На экономическом фронте войны Европейский союз (ЕС) с 20 мая 2025 года утвердил 17-й пакет санкций, направленный на усиление давления на Москву. Санкции затрагивают около 200 танкеров “теневого флота” России, компании из Китая и ОАЭ, которые подозреваются в обходе санкций, а также судей, участвовавших в делах Навального и Кара-Мурзы, и других многоуровневых акторов.[6] Однако восприятие этого пакета как “неэффективного” в некоторых кругах ЕС указывает на проблемы с координацией на стратегическом уровне в Европе. Примечательно, что холодное отношение президента США Трампа к санкциям и отказ Москвы от 30-дневного предложения перемирия демонстрируют: в трансатлантическом альянсе всё более определяющими становятся не нормативное единство, а прагматичные, интересами обусловленные разногласия.
Для устранения этих стратегических несогласованностей подготавливается 18-й пакет санкций, который, по сообщениям Bloomberg, станет сигналом к более прямой экономической войне. Пакет предполагает отключение более 20 российских банков от системы SWIFT, снижение потолка цен на российскую нефть, полное запрещение газопроводов Nord Stream и новые торговые ограничения на сумму 2,5 миллиарда евро.[7] Эти шаги направлены не только на сокращение энергетических доходов Москвы, но и на структурное ограничение доступа России к западным технологиям. Однако необходимость единогласного одобрения этих мер всеми членами ЕС подчёркивает институциональную уязвимость Брюсселя в процессе формирования внешней политики.
Кроме того, быстро развивающаяся оборонная промышленность Украины в ходе войны также проходит проверку на прочность с точки зрения внутренних динамик. В открытом письме, направленном украинскими компаниями Президенту Зеленскому, содержится требование отменить ограничения на экспорт дронов и других технологий, что выдвигается как ключевой вопрос для развития НИОКР и финансовой устойчивости отрасли.[8] Несмотря на заявленную производственную мощность в 20 миллиардов долларов, в письме подчёркивается, что многие предприятия борются за выживание из-за экспортных барьеров, что наглядно демонстрирует, насколько хрупкими могут быть отношения между безопасностью и технологиями при государственном вмешательстве.
Способность России в кратчайшие сроки мобилизовать советское промышленное наследие и достичь за один год производства боеприпасов в два-три раза большего, чем совокупная мощность Европы, в ближайшей перспективе порождает многоуровневый сценарий, который будет оказывать влияние не только на украинский фронт, но и на всю евразийскую геополитику. Это промышленное превосходство позволяет России превратить конвенциональную войну в стратегию длительного изматывания, а ограниченное воздействие санкций ЕС и разногласия в трансатлантическом альянсе предоставляют Москве широкие возможности для манёвра. При сохранении нынешних тенденций ожидается, что к концу 2025 года Россия будет проводить стратегию, не ограничивающуюся Украиной, а распространяющуюся на линию Молдова-Гагаузия с усилением федеративных напряжённостей и гибридным давлением на страны Балтии через Беларусь, тем самым расширяя зоны региональной нестабильности. В этом сценарии европейская архитектура безопасности окажется в уязвимом положении, в котором военное превосходство, основанное на производственных мощностях, заменяет классическое сдерживание, альянсы теряют внутреннюю устойчивость, а региональные ответы остаются разрозненными.
В альтернативном сценарии, если ЕС и его союзники трансформируют свой подход к санкциям не количественно, а качественно – дополнив экономические ограничения углублённой технологической изоляцией, стратегическими энергетическими мерами и альянсами, основанными на производстве, – устойчивость российской военной экономики может ослабнуть в среднесрочной перспективе. Особенно ожидается, что обсуждаемые в 18-м пакете санкций шаги, такие как отключение более 20 российских банков от системы SWIFT, резкое снижение потолка цен на нефть и прекращение потоков продукции двойного назначения, приведут к снижению темпов оборонного производства Москвы. Однако в условиях такого давления прогнозируется, что Россия усилит тенденцию к созданию “нового блока устойчивости” за счёт строительства альтернативных технологических и энергетических коридоров с союзными акторами. Таким образом, в многополярной международной системе эффективность санкций будет переосмыслена не только в зависимости от степени воздействия на страну-цель, но и с учётом институционального потенциала и уровня стратегической солидарности противостоящих блоков.
В заключение, Российско-Украинская Война наглядно показала, как производственный потенциал и инфраструктура оборонной промышленности могут стать стратегическим рычагом в современных конфликтах. Быстрая мобилизация Россией советского наследия и выход на уровень производства боеприпасов, превышающий европейский, усилили её способность определять ход войны за счёт логистического превосходства, а санкции ЕС оказались недостаточными для сдерживания этого роста. В то же время, если Запад не проведёт качественную трансформацию санкционной политики, ожидается, что Россия углубит альтернативные экономические и технологические партнёрства с другими акторами. В этом контексте будущее военного соперничества в международной системе будет формироваться как многополярная и долговременная борьба, основанная на производственной мощи, стратегической устойчивости и альянсах между блоками.
[1] “Zamkomandira VS RF: VSU v Otradnom Ubivali Sosluzhivtsev za Popytki Sdatsya v Plen”, TASS, https://tass.ru/armiya-i-opk/24038333, (Дата обращения: 24.05.2025).
[2] “Nad Krymom, Belgorodskoy i Kurskoy Oblastyami Unichtozhili Chetyre BPLA”, Rambler, https://news.rambler.ru/army/54715362-nad-krymom-belgorodskoy-i-kurskoy-oblastyami-unichtozhili-chetyre-bpla, (Дата обращения: 24.05.2025).
[3] “Rossiyskiye Voyennyye Nanesli Massirovannyy Udar po Kiyevu Raketami i Bespilotnikami. Yest Postradavshiye”, Meduza, https://meduza.io/news/2025/05/24/rossiyskie-voennye-nanesli-massirovannyy-udar-po-kievu-raketami-i-bespilotnikami-est-postradavshie, (Дата обращения: 24.05.2025).
[4] William Christou, “Russia Launches one of Biggest Drone Attacks on Kyiv Since Start of War”, The Guardian, https://www.theguardian.com/world/2025/may/24/russia-drone-attack-kyiv-ukraine-war, (Дата обращения: 24.05.2025).
[5] “How Putin’s New Drone War is Getting Deadlier”, The Times, https://www.thetimes.com/world/russia-ukraine-war/article/fpv-drones-strike-anthony-loyd-sqgw92l2v, (Дата обращения: 24.05.2025).
[6] Martin Fornusek, “EU Approves 17th Package of Russia Sanctions, Targets Shadow Fleet”, The Kyiv Independent, https://kyivindependent.com/eu-adopts-17th-russia-sanctions-package-targeting-shadow-fleet-hybrid-threats, (Дата обращения: 24.05.2025).
[7] Alberto Nardelli ve Ewa Krukowska, “EU Weighs Cutting 20 Banks From SWIFT in New Russia Sanctions”, Bloomberg, https://www.bloomberg.com/news/articles/2025-05-24/eu-weighs-cutting-20-banks-from-swift-in-new-russia-sanctions, (Дата обращения: 24.05.2025).
[8] Anna Fratsyvir, “Ukrainian Defense Firms Urge Zelensky to Lift Drone Export Restrictions in Open Letter”, The Kyiv Independent, https://kyivindependent.com/ukrainian-defense-firms-urge-president-zelensky-to-lift-drone-export-restrictions-amid-growing-industry-crisis, (Дата обращения: 24.05.2025).
