Демонстрации, организованные поддерживаемыми Западом неправительственными организациями (НПО) и проходящие в вечерние часы ноябрьских дней 2025 года перед зданием парламента в Тбилиси, представляют собой скорее рутинизированную гражданскую активность суженного масштаба, нежели многолюдные и горячие оппозиционные митинги прошлых лет. В этот период, когда под надзором полиции флаги ЕС и НАТО развеваются с дисциплиной “регулярной работы”, а пульс улицы остается под контролем, основной разлом на политической арене происходит в связи с тем, что правительство партии “Грузинская мечта” (ГМ), отвергая навязываемую Западом одностороннюю геополитическую ангажированность, переходит к поиску “многовекторной дипломатии”.
Хотя НПО характеризуют этот шаг властей ГМ как “геополитическое самоубийство”, закрывающее европейский путь страны, правящее крыло воспринимает данную ситуацию как рефлекс защиты государственного суверенитета от радикальной прозападности и бесконтрольной деятельности НПО. Несмотря на то, что заявление премьер-министра Ираклия Кобахидзе от 28 ноября 2024 года о снятии с повестки дня переговоров о вступлении в ЕС критикуется оппозицией как нарушение 78-й статьи Конституции и “путинский разворот”[i], для ГМ это решение является стратегической декларацией суверенитета, принятой в результате конфликта повестки, предлагаемой Брюсселем под видом таких вопросов, как “права человека” и “свобода НПО”, с национальными ценностями.
Попытка правительства перевести отношения с Западом в плоскость “равных среди равных” и ограничить вмешательство во внутренние дела привела к формированию жесткой линии обороны в дипломатической риторике. Председатель парламента Грузии Шалва Папуашвили, поддержав решение премьер-министра Кобахидзе, провозгласил манифест сопротивления бюрократии Брюсселя, основанный на принципах “независимости и чести”. Папуашвили, обвинив европейских политиков в подготовке кровавого сценария “Майдана” в Грузии и охарактеризовав продолжающиеся протесты как “управляемый извне механизм”, подчеркнул, что процесс вступления в ЕС не может использоваться в качестве дубинки шантажа против суверенного государства. Выражением “Мы сделаем все для членства в ЕС, но не будем попрошайничать у брюссельской бюрократии”[ii], Папуашвили продемонстрировал волю ГМ готовиться к видению 2030 года на своих условиях и “с неизбежностью”, декларируя проведение внешней политики, которая ставит во главу угла национальные интересы, вместо подчинения диктату Запада.
Наиболее конкретное проявление этой борьбы за суверенитет наблюдается в дипломатических конфликтах, разворачивающихся вокруг культурных ценностей и внутриправовых регулирований. Председатель парламента Папуашвили выступил с резкими заявлениями в адрес посла Германии Петера Фишера и брюссельской бюрократии, уподобив нынешний управленческий подход ЕС инструменту господства, подавляющему национальные интересы, и совершил дипломатический демарш, заявив: “Досье Фишера для нас теперь закрыто”. Утверждая, что истинным кризисом в отношениях являются навязываемая Западом в рамках “прав человека” политика в отношении ЛГБТ+ и вмешательство в “Закон о семейных ценностях”, Папуашвили отметил, что Брюссель, игнорируя суверенитет Венгрии, следует политическим расчетам Эстонии и Великобритании. Подчеркивая, что Грузия, освободившись от ига СССР, не войдет в подобную бюрократическую опеку, власть обвиняет ЕС в превращении в “низкопробную” структуру, проявляющую неуважение к таким национальным символам, как Лаша Талахадзе, и продолжает сохранять решимость в защите традиционной структуры государства, даже ценой сжигания мостов с Западом.[iii]
Усилия государства по обеспечению “внутреннего контроля” и предотвращению попыток дестабилизации извне, хотя и определяются оппозицией и Западом как “режим репрессий”, рассматриваются руководством ГМ как меры по восстановлению общественного порядка. Согласно данным, содержащимся в заявлении НПО, такая практика, как возбуждение уголовных дел в отношении 160 человек, арест более 600 человек и наложение штрафов политического характера, хотя и квалифицируется оппонентами как “железный кулак”[iv], в глазах правительства представляет собой необходимые меры для защиты государственного авторитета. В то время как призывы западных акторов, таких как британский парламентарий Джеймс Макклири, к протестующим “сражаться” усиливают тезис Тбилиси о “внешнем вмешательстве”, оппозиционные группы, ссылаясь на идеалы Ильи Чавчавадзе, продолжают интерпретировать этот процесс как переход к “авторитаризму российского типа”.
Стратегический выбор власти подразумевает не только напряженность в отношениях с Западом, но[v] и построение прагматичной внешней политики, учитывающей региональные балансы. Критика члена оппозиционной партии “Гахария за Грузию” Вики Пилпани о том, что правительство сознательно отклонилось от западного курса, а также введение санкционных режимов со стороны Запада, парируются ходом ГМ в сторону “геополитического разнообразия”. В условиях, когда санкции США и ЕС, усилившиеся в период 2024–2025 годов и нацеленные на государственную элиту, в первую очередь на Бидзину Иванишвили, сочетаются с решениями Европейского парламента, ставящими под сомнение легитимность правительства,[vi] администрация Тбилиси ускорила поиск новых осей для преодоления односторонней зависимости.
Фактически, перед лицом таких изоляционных шагов, как фактическая заморозка Европейской комиссией статуса кандидата Грузии и неприглашение Тбилиси на Форум по расширению, визит высокого уровня в Китай делегации во главе с премьер-министром Ираклием Кобахидзе резюмирует внешнеполитическое видение ГМ. Правительство, стремясь минимизировать региональные риски путем осторожного и скрытого поддержания отношений с Россией за закрытыми дверями, одновременно нацелено на прорыв дипломатической изоляции Запада через углубление отношений с Пекином.[vii] Эта картина интерпретируется не просто как “сдвиг на Восток”, а как многовекторная стратегия выживания, которая ставит во главу угла собственный “национальный суверенитет” и механизмы “внутреннего контроля”, избегая зажатости между осями Россия-Китай и Запад.
При проецировании текущей конъюнктуры и динамики на местах прогнозируется, что власть ГМ в краткосрочной и среднесрочной перспективе не отступит от настаивания на “стратегической автономии”, а напротив, еще более ужесточит внутреннюю консолидацию перед лицом нормативных навязываний Запада и деятельности НПО, рассматриваемой как инструмент гибридного вмешательства. Весьма вероятно, что воздействие новых волн санкций и шагов по дипломатической изоляции, ожидаемых из западных столиц, будет амортизировано благодаря “тихой дипломатии”, проводимой Тбилиси с Москвой, и “прагматичному защитному щиту”, выстроенному через углубляющееся экономическое партнерство с Пекином. В этом уравнении наиболее высокой вероятностью представляется сценарий, при котором риторика правительства о “традиционных ценностях” и “антиглобализме” продолжит консолидировать легитимную основу во внутренней политике, отношения с ЕС трансформируются из нормативной перспективы членства в полностью основанную на взаимных интересах, лишенную эмоциональности и условную плоскость “обмена”, а уличная оппозиция будет маргинализирована перед лицом институционального потенциала государства, что предотвратит формирование ею системной угрозы.
В конечном счете, затухание гражданского сопротивления на улицах Тбилиси и его эволюция в “управляемую рутину” позволили власти ГМ кодировать кризис в отношениях с Западом не как “самоубийство” или разрыв, а как “регистрацию абсолютного суверенитета”. Администрация Тбилиси, не отступающая перед нормативным диктатом и угрозами санкций Брюсселя и Вашингтона, легитимируя контроль над НПО и культурной сферой внутри страны через дискурс “выживания государства”, дает понять Западу, что она “не лишена альтернатив”, задействуя прагматичный баланс с Россией и стратегическое партнерство с Китаем во внешней политике. Это стратегическое уравнение документирует, что внешняя политика Грузии перешла от эпохи “безоговорочной интеграции” на новую плоскость реальной политики, полностью основанную на интересах и лишенную эмоциональности, где красной линией являются национальные интересы и невмешательство во внутренние дела.
[i] “Arasamtavrobo Organizaciebi Kartvel Sazogadoebas Ar Surs Cxovreba Rusuli Avtoritarizmis Pirobebshi”, Interpressnews, https://www.interpressnews.ge/ka/article/855943-arasamtavrobo-organizaciebi-kartvel-sazogadoebas-ar-surs-cxovreba-rusuli-avtoritarizmis-pirobebshi-chveni-eri-kvlav-dgas-damoukideblobis-girsebisa-da-evropuli-momavlis-sadarajoze, (Дата обращения: 29.11.2025).
[ii] “Evrokavshiris Cevrobistvis Qvelapers Gavaketebt Tumca Briuselis Biurokratias Matxovrobas”, Palitra Video, https://palitravideo.ge/video/184880-evrokavshiris-cevrobistvis-qvelapers-gavaketebt-tumca-briuselis-biurokratias-matxovrobas-ar-davucqebt-briuselis-biurokratias-ai-es-undoda-irakli-kobaxizis-28-noembris-gancxadebis-qvela-sitqvas-kidev-ertxel-vacert-xels-shalva-papuashvili/, (Дата обращения: 29.11.2025).
[iii] “Shalva Papuashvili Pishers Vetanxmebi Rom Misnairi Damokidebulebis Shemtxvevashi Rtuli Ikneba “, Interpressnews, https://www.interpressnews.ge/ka/article/855927-shalva-papuashvili-pishers-vetanxmebi-rom-misnairi-damokidebulebis-shemtxvevashi-rtuli-ikneba-chveni-kavshiri-evropastan-batoni-pisheris-paili-chventvis-daxurulia, (Дата обращения: 29.11.2025).
[iv] James MacCleary, “We must support Georgians in their opposition to the Georgian Dream”, X, https://x.com/JamesMacCleary/status/1994400009627021320, (Дата обращения: 29.11.2025).
[v] Tamar Tabatadze, “For Georgia’s Pilpani: No signs GD wants real dialogue with Western partners”, 1TV, https://1tv.ge/lang/en/news/for-georgias-pilpani-no-signs-gd-wants-real-dialogue-with-western-partners/, (Дата обращения: 29.11.2025).
[vi] “Sanctioned Georgian Dream Representatives”, Transparency International Georgia, https://transparency.ge/en/post/sanctioned-georgian-dream-representatives, (Дата обращения: 29.11.2025).
[vii] “EU Leaves Out Georgian Dream From Enlargement Forum After Commission’s Critical Report”, Civil Georgia, https://civil.ge/archives/709989, (Дата обращения: 29.11.2025).
