С момента своего основания Европейский союз (ЕС) строит свою внешнюю политику на универсальных принципах, таких как верховенство международного права, защита прав человека и мирное урегулирование конфликтов. Однако несоответствие между данными принципиальными рамками и практической реализацией на местах становится все более заметным, особенно в зонах вооруженных конфликтов. Призывы ЕС к прекращению огня и насилия после израильских атак на Газу, сопровождавшихся многочисленными жертвами и разрушениями среди мирного населения, являются недавним и ярким примером несоответствия дискурса и действий. Такая риторика остается в значительной степени символической и не подкрепляется конкретными и обязательными шагами, такими как санкции, эмбарго или эффективное дипломатическое давление. Такая ситуация подрывает претензии ЕС на роль последовательного, решительного и эффективного субъекта внешней политики в глобальном масштабе и в то же время ставит под сомнение авторитет и доверие к Союзу в глазах международной общественности.
Одна из важнейших причин такого несоответствия заключается в том, что процесс принятия решений по внешней политике ЕС основан на принципе единогласия. Этот принцип существенно затрудняет выработку общей внешней политики, особенно по вопросам, в которых участвует множество акторов и государств-членов с различными приоритетами. Расхождение внешнеполитических приоритетов и исторических подходов между странами-членами четко прослеживается в контексте израильско-палестинского конфликта. В то время как Германия, Чехия и Венгрия склонны поддерживать Израиль, ссылаясь на историческую ответственность и стратегические интересы, такие страны, как Ирландия, Бельгия и Испания, напротив, занимают более критическую позицию. Разрозненность позиций внутри ЕС делает невозможным выработку целостной стратегии по Израилю и сводит на нет попытки реализовать принятые решения в конкретных действиях..
Однако противоречие между принципами прав человека и международного права, провозглашаемыми ЕС во внешнеполитическом дискурсе, и его стратегическими интересами на практике еще больше подчеркивает проблему искренности. За призывами к Израилю «уважать международное право» не стоит ни реальной санкционной силы, ни политической решимости. Однако масштабные санкционные механизмы, введенные в действие после агрессии России против Украины, показали, насколько быстро и эффективно ЕС может действовать, когда на карту поставлены его интересы. Это сравнение усиливает критику в адрес ЕС за то, что он применяет двойные стандарты в своем подходе к кризисам. Такой подход серьезно подрывает нормативную силу и легитимность ЕС на международной арене.
Значительная часть заявлений институтов ЕС против Израиля является отражением растущего давления со стороны внутреннего общественного мнения и гражданского общества. Особенно в последнее время чувствительность к палестинской проблеме среди молодого поколения и правозащитников в Европе значительно возросла, что усилило социальное давление на политические институты. В этом контексте заявления таких институтов, как Европейская комиссия и Европейский парламент, часто формируются в ответ на эту реакцию общества, но по содержанию они обычно не выходят за рамки желаемого. Поэтому призывы к прекращению огня зачастую носят символический характер: они служат скорее для успокоения общественного мнения и защиты репутации институтов ЕС, чем отражают продуманную и реалистичную внешнеполитическую стратегию.
Еще один важный аспект следует рассматривать в контексте отношений между Брюсселем и Вашингтоном. ЕС, продолжая утверждать свою позицию полностью независимого и автономного игрока в области внешней политики, тем не менее придерживается линии, приоритезирующей стратегическое согласование и сотрудничество с Соединенными Штатами Америки (США), особенно когда речь идет о сложных и деликатных балансах на Ближнем Востоке. В основе этого подхода лежит определяющая роль трансатлантических отношений и Североатлантического альянса (НАТО) в области политики безопасности. Безусловная политическая и военная поддержка, оказываемая Вашингтоном Израилю, фактически ограничивает возможности ЕС принимать более жесткие и радикальные меры в израильско-палестинском вопросе, сужая политический выбор Союза.
Поскольку безопасность большинства государств ЕС обеспечивается в рамках НАТО, где ведущую роль играют США, это существенно ограничивает возможности Союза проводить независимую внешнюю политику. Эта зависимость в вопросах безопасности, особенно в кризисных ситуациях, вынуждает ЕС действовать в соответствии с приоритетами и политикой США. Таким образом, «призывы к перемирию» или требования «прекращения насилия» в отношении Израиля со стороны ЕС, как правило, остаются в рамках стратегических ограничений, установленных США, и эти призывы представляют собой тщательно дозированные, сдержанные и ограниченные дипломатические реакции. Однако данная ситуация не только ослабляет претензии ЕС на независимость в области внешней политики, но и ограничивает эффективность Союза как глобального игрока и его способность реагировать на кризисы.
Наконец, необходимо подчеркнуть, что Израиль для ЕС является не только дипломатическим игроком, но и «критически важным партнером» с экономической и технологической точки зрения. В частности, интенсивное сотрудничество с Израилем в таких стратегических областях, как передовые технологии, искусственный интеллект, кибербезопасность, инновационные научно-исследовательские и опытно-конструкторские проекты и оборонная промышленность, в значительной степени способствует нежеланию ЕС вводить жесткие санкции в отношении этой страны. Партнерства в этих областях повышают конкурентоспособность и инновационный потенциал ЕС как в экономическом, так и в технологическом плане, поэтому ущерб, нанесенный этим сотрудничествам, может повлечь за собой серьезные издержки для Союза.
В этом контексте, в условиях внешней политики, где преобладают экономические и технологические интересы, риторика ЕС, основанная на универсальных принципах и нормах, в некотором смысле теряет свою эффективность и остается на символическом уровне. Подход ЕС, продиктованный прежде всего собственными интересами, подрывает его претензии на роль беспристрастного посредника в израильско-палестинском конфликте и серьёзно вредит репутации Союза, особенно в глазах стран Глобального Юга.Таким образом, напряженность между нормативными заявлениями и конкретными интересами ставит под сомнение последовательность внешней политики ЕС и ограничивает его эффективность на глобальной арене..
Все эти факторы в совокупности позволяют сделать вывод: призывы ЕС к Израилю «остановиться» в значительной степени лишены реального содержания. Они носят преимущественно символический характер и отражают глубокое несоответствие между заявленными ценностями и фактической политикой Союза — во многом из-за внутренних разногласий и институциональных ограничений внешнеполитического курса ЕС. Структурные ограничения внешней политики ЕС, особенно сложность формирования общей и эффективной воли из-за необходимости единогласия в процессах принятия решений, стратегическая зависимость от США и ограничения, вызванные необходимостью согласования, а также взаимосвязь интересов, обусловленная экономическим и технологическим сотрудничеством, а также растущее давление со стороны внутренней общественности и гражданского общества, побуждающее институты делать символические заявления, приводят к тому, что Союз становится неэффективным и непоследовательным игроком на международной арене.
В результате внешнеполитический дискурс ЕС, формально основанный на нормах и принципах, всё чаще утрачивает содержательность и связь с реальной политической практикой.. В такой обстановке, чтобы говорить о подлинной искренности внешней политики, необходимо не только применять сильные и обязательные санкции, но и демонстрировать последовательную и независимую позицию, основанную на этических принципах, а не на прагматизме, основанном на интересах. Только при соблюдении этих условий можно восстановить доверие к ЕС как к участнику глобального процесса обеспечения мира и справедливости. В противном случае подобные призывы ЕС в адрес Израиля будут оставаться политической риторикой, не способной привести к значимым изменениям в международной системе, и будут усугублять разрыв между провозглашаемыми ценностями и реальной ситуацией на местах. Данная ситуация не только ослабит эффективность внешней политики ЕС, но и еще больше ограничит его способность вносить вклад в процессы глобального мира. Поэтому проведение структурных реформ во внешнеполитической стратегии Союза и принятие более сбалансированного подхода между интересами и нормами имеет жизненно важное значение как для укрепления его авторитета, так и для выработки долгосрочных решений в зонах конфликтов.
